Андрей Величко - Фагоцит. Покой нам только снится [litres]

В ответ я просто кивнул, ибо рот был занят. Действительно, лунный рацион не потрясал ни разнообразием, ни количеством. Но главное – мы с Антоновым за время полета истратили столько сил, что организм похудел почти на десять килограммов, и сейчас он усиленно восполнял потери.

Поэтому к моменту приезда домой все, сожранное мной на торжественном приеме, уже давно усвоилось, и я был готов к новым подвигам на гастрономическом фронте. И они (слава тете Нине!) не замедлили последовать.

Кстати, на следующий день выяснилось, что телевизионщики (гады!) не только засняли на торжественном приеме, как я жру, но и выпустили это в эфир.

– Сам ратовал за ослабление цензуры, вот теперь сам и пожинай плоды, – заявил Антонов. – При Суслове бы такое ни за что не пропустили.

А тут еще состоялась видеоконференция с американцами, в конце которой Шмитт выдал:

– Виктор, ну что же ты нам там, на Луне, не сказал! Мы бы пришли в гости со своими продуктами. А то ведь даже неудобно – совсем тебя, оказывается, объели.

Но вообще, конечно, благополучное завершение четвертой лунной экспедиции стало самым настоящим звездным часом. Но не столько для меня и даже не для Гагарина с Леоновым, сколько для Глушко.

Еще перед полетом я додавил Брежнева на то, чтобы после моего возвращения Валентина Петровича рассекретили.

– Тогда Челомей начнет обижаться, – усмехнулся Леонид Ильич.

– Ну, он, во-первых, не столь тщеславен. А во-вторых, и его можно будет легализовать, но чуть погодя. Вот как сделает из своего «Алмаза» нормальную орбитальную станцию, так сразу.

И вот, значит, теперь Глушко купался в лучах заслуженной славы. Я, в свою очередь, во всех своих речах (а их пришлось произнести немало) не менее половины времени выделял на дифирамбы сверхна-дежным двигателям, разработанным Глушко, благодаря которым и удалось успешно провести и завершить экспедицию. И это в значительной мере было правдой. В полете много чего работало не очень хорошо, а иногда и просто отказывало, но ни единого сбоя движков не было.

Естественно, Валентин Петрович получил третью звезду Героя соцтруда. Академиком он был уже давно, но теперь его наградили какой-то академической медалью.

Наверное, не меньше недели после моего возвращения в Москву Глушко метался по всяким торжественным собраниям, постоянно светился по телевизору и даже выступил по радио в программе «Маяк». Принимали его, кстати, с восторгом, не хуже, чем Гагарина. Кажется, народ поверил, что после смерти Королёва есть кому достойно продолжать его дело.

– Теперь и помереть не страшно, – признался Глушко Антонову. Он уже научился нас более или менее различать, и со мной – Скворцовым – если и общался, то без малейшего удовольствия. Он даже уточнил у духовного брата:

– Я правильно понимаю, что весь полет провели вы, а вовсе не этот юный карьерист?

– Разумеется, – степенно кивнул Антонов. – Правда, иногда, когда сильно уставал, я передавал управление ему. Но ненадолго и в такие моменты, когда он при всем желании не мог напортачить.

А я подумал, что вот хрен товарищу Глушко, а не смерть на пике славы. Не дам помереть, пока он не сделает свой РД-170. На тех двигателях, что есть сейчас, заброс нормального марсохода на Марс не получится.

Ну, а когда он сделает этот мощнейший движок, пусть, если хочет, помирает на здоровье, я ему ни слова против не скажу.

– Опять у тебя все не как у людей, – вздохнул Семичастный. – Вот чем тебе, например, профилакторий ЦК в Пицунде не нравится?

– Тем, что на самом деле он и до четырехзвездного египетского отеля не дотягивает. В двадцать первом веке, естественно. Зато природа сейчас изгажена куда меньше, чем тогда, и значит, надо успеть воспользоваться моментом и пожить на ней.

– А о наших сотрудниках и сотрудницах ты подумал?

Услышав про сотрудниц, я на всякий случай специально для Антонова уточнил:

– У некоторых, не будем тыкать пальцем, в будущей Москве есть невеста.

– Да я что, я ничего, обойдусь, – вяло отбрехнулся духовный брат, а я продолжил беседу с председателем КГБ.

– Даже как-то странно такое слышать. Неужели твои офицеры настолько изнежились, что для них жизнь в палатке на берегу моря в августе есть мужественное преодоление трудностей и лишений? Ну пусть тогда у какой-нибудь местной бабки курятник снимают, что ли.

– Да нетрудно им, но я тут раскатал губы под это дело параллельно с работой организовать людям отдых в приличном месте, а им в отличие от тебя проживание в таком пансионате показалось бы командировкой в рай. Ладно, и так, как ты предлагаешь, тоже сойдет. Только я бы советовал ехать не под Геленджик, а в Крым, в Новый Свет. Фильм «Три плюс два» смотрел? Вот как раз туда, там достаточно изолированное место. И вам всем будет спокойней, и нам проще организовать охрану.