Михаил Нестеров - Сталинский сокол. Комэск

– Ранен? Куда?

Михалыч бесцеремонно протолкался вперед и залез на крыло с другой стороны кабины. Быстро осмотрел Олега и кабину и приложил к его губам фляжку с холодной водой. Северов сделал несколько глотков, взгляд стал более осмысленным, протянул руку, взял фляжку и, стащив шлемофон, вылил воду себе на голову.

– Нормально, командир. Фрицы у меня зачет по технике пилотирования с комиссией принимали.

– И чего? – спросил с земли любопытный Шпунтик.

– Вроде сдал…

Первыми прыснули от смеха Винтик и Шпунтик, потом захохотал Коробков, и вскоре все долго и дружно смеялись. Напряжение боевого вылета стало понемногу отпускать.

Когда Олег наконец вылез из кабины и спустился на землю, Коробков крепко пожал ему руку и тихо, но с чувством сказал:

– Спасибо, Олежка!

Боевой летчик, он прекрасно понимал, что значит остаться одному против восьмерки «Мессеров», прикрывая командира.

– Сбил кого?

– Командир, подтверждения не будет. Я 26-го доложил о сбитых, так Кольский разборку устроил. Не надо ничего писать, я прошу. Всем только хуже будет.

– Писать не буду, тут ты прав, к сожалению. Но все же, сколько?

– Двух точно в землю вогнал и четверых повредил. Насколько сильно – не знаю, не до того было.

– Охренеть!

– Товарищ майор! У меня доработанный двигатель, существенно большей мощности и не страдающий от перегрузок, противоперегрузочный воротник, пушки, а не четыре ШКАСа. Чудес не бывает, ну разве немного везенья.

– Хочешь сказать, что на твоем месте любой бы справился? – хмыкнул Коробков.

– Нет, конечно. Но на доработанном самолете хороший летчик вроде вас или Ларионова может добиться гораздо большего.

Майор Гюнтер Лютцов, командир JG3, мрачно пил коньяк. Совсем недавно этим коньяком он отпаивал капитана Оезау, успокоительно хлопал по плечу, старался приободрить старого товарища. Кто бы его сейчас успокоил и приободрил. Он не поверил Вальтеру, посчитал, что тот просто преувеличивает. И вот убедился сам. Черт дернул его лично вылететь на перехват двух русских, ведущих разведку на старых истребителях, которых сами иваны зовут «ишаками». С ним были лучшие летчики, настоящие асы, каждый из них стоит сотни этих немытых азиатов. Стоил… Двое погибли, еще один умер уже в госпитале, двое сильно побились при посадке. Один не дотянул до аэродрома, в бою не получил ни царапины, прыгнул с парашютом, но неудачно приземлился на лес – сломал руку и остался без глаза. Сам Вальтер чуть не столкнулся при маневрировании с ведущим другой пары. Русский устроил какой-то сумасшедший пилотаж, ни один самолет, ни один летчик в мире не может выполнять такие фигуры! Они в него попадали, но русский продолжал бой и сбивал его товарищей одного за другим. Этот унтерменш, недочеловек, тупое полуживотное на старом деревянном самолетике! И он ушел, они его потеряли, и, что еще хуже, ушел второй, который был с ним. Ушел еще до начала боя и увез с собой разведданные. Теперь придется объясняться с начальством, он станет посмешищем всего Люфтваффе! Ладно, это все лирика. Немытого азиатского аса надо уничтожить, ловить на отходе, устраивать охоту. Отомстить за свой страх, погибших и покалеченных камрадов. Лотар Келлер, Гордон Голлоб, Роберт Олейник, опытные и умелые бойцы, краса и гордость JG3 и всего Люфтваффе. Лютцов вздохнул, допил коньяк и велел соединить с майором Фогелем из Абвера.

Обстановка на фронте стремительно ухудшалась. Севернее Станислава немецкие войска значительно продвинулись на восток. Затем последовал удар из Румынии. Остатки 12-го истребительного полка были переброшены на полевой аэродром западнее Винницы. Северов знал, что это ненадолго, отступление будет продолжено, но эскадрильи полка действовали довольно удачно, применяя новую тактику. Конечно, сказывались невысокий уровень обучения летного состава и квалификация техников, отсутствие радиосвязи и устаревшая техника, но все же советские истребители представляли собой довольно трудную мишень для асов Люфтваффе. Коробков перешел на действия парами, эшелонировал боевые порядки по высоте. «Избиения младенцев» у немцев не получалось. За сбитые советские машины они платили своими. Командование полка стало уделять внимание маскировке аэродрома, на отходе истребители прикрывались как минимум четверкой – подловить наших на посадке стало для немцев проблемой.

Если Коробков летал на задание, то своим ведомым он брал, как правило, Олега. Если Коробков оставался на земле, Северов был ведомым у Ларионова. Это не способствовало увеличению личного счета, но Олег к этому и не стремился. Его задача – держать хвост ведущему. Есть возможность – сбивай, нет – держись за ведущим. Олег ни при каких обстоятельствах не нарушал этого правила, за что его очень высоко ценили комполка и комэск. Впрочем, пару сбитых лично и одного в группе он уже имел.