Коби Баялов - Резиновые тропы

-Железной руды и угля у нас завались, только рудознатцы и рабы на добычу нужны. Вариант есть с Кореей, там у них на севере добывают железо, насколько я понял, недалеко от побережья. Можно везти сюда, а можно наладить на Эдзо, благо про сахалинский уголь все слышали, и найти без рудознатцев сможем, поспрашивав местное население. Как я помню, вроде, так его и нашли.

-Толковые варианты, пробуем после похода вариант первый, как наиболее здравый, но корейский ход мне тоже нравится.

-Ну, рабы понятно, а рудознатцев где возьмём? - Удивился Олег.

-Так всё там же. Блин, ну это же понятно как день, Или думаешь всё, что они добывают, это находится само? А раз так, то и рудознатцы должны быть.

-Не скажу, что не подумал об этом, а ты уверен, что они сейчас уже что‑то добывают, кроме золота? А его искали наобум, как правило, без особых знаний.

-Вот, твою дивизию, я и не подумал про такой вариант, ну ничего, тогда просто наберём рабов и увеличим добычу на Тасу, потом перероем весь север бывшего острова Ванкувер, там должна быть какая‑то руда, вроде медная или полиметаллическая даже. Мне тот приятель, который работал на Тасу, от кого я и узнал про месторождение, что‑то рассказывал, что там они лодки брали напрокат и тусовались с работягами из шахты. Вот это я помнил, но меня слово шахта пугает, как рыть, где рыть не знаю, это он мне про своё Тасу пошагово рассказывал, однако как геологу мне и олова на Номе хватило, когда раз 20 мимо жилы ходил.

-Раз ты требовал мой вариант, вот тебе третий и на самом деле главный — это просто вернуться из похода, а там уже думать дальше. Сам вспомни, ты планировал устроить с Китаем большую торговлю, а на самом деле раз в два года на двух яхтах грузанулись и всё, больше ни нам ничего не нужно, ни китайцам нечего предложить. Да каюсь, про чай забыл, но за год без него не умрём, а там Йэлт в поход сходит и привезёт. Кофе - всяко разно приятней. А вот для похода, я считаю надо собрать не только всю гвардию, но и торговые отряды тлинкитов, сам знаешь, у них хоть и гладкоствол, но они такие же воины, как и гвардейцы. Рассчитаемся добычей, уж это в любом случае будет, тьфу-тьфу. - И постучал ещё по столику.

-Фи, брат, какие отвратительные суеверия. А если откровенно, я с тобой согласен. Это меня просто разные фантазии обуревают, вот я их иногда озвучиваю. Хотя хочется в конце-концов, чтобы, наконец, мы могли строить стратегические планы, а не менять их после каждого похода. - Ударил я ладонью по ручке кресла от досады. - И да, насчёт гладкоствола есть идея, а не наделать ли нам пару сотен кремнёвых ружей, песок ты привёз, электропечь есть.

-Зашибись идея. У нас и так на реальные нужды ни сил, ни средств, а ты всякую дурь чешешь. - Возмущение Олега было неподдельным.

-Ты на старшего брата не бычь, но, по сути, согласен. - Примирительно снизил накал в конце фразы и закруглил разговор банально. - Ладно, вали к себе, мне ещё Книгу Прави хочется доделать, от политики и технологий я устал сегодня.

Рассказывает Кочетов Тимофей.

Попервой хотели меня купцу фрязину продать, да сей купец выглядел, что рука у меня на перевязи, то мне Сидор по неуклюжести распорол до кости, так и не взял сразу. Пришёл сынок безусый Магомета да говорит моему хозяину, мол, где‑то там, видать по всему недалече, хотят купить, да только словен, да ещё молодых не старше 20 годков. Вот где их брать то, коли хотят четыре сотни, да ещё не всякого берут, но платят по 30 монет чудных за раба, а монеты огромные - впятеро больше дуката, а славянину цена в Каире 90 дукатов край. Только и за женщин больше не дают, а женщину за 120 можно легко продать, но всё равно выгода большая. Так меня и взяли, привезли в Каир, то я услышал от разговоров ейных, а после три ночи до наших и шли пёхом. Это нынче они наши, а тогда в неизведанное шли. Я уж думал, лучше на галере у фрязина издохнуть, чем в незнамое попасть.

Долго нас всех собирали, меня чуть не первым купили, посадили в шатёр, угол показали, да велели по нужде только в отхожее место ходить. А охранять нас, поставлены вои могучие, лицом свирепые, но безбородые. Попервости мы промеж собой над ружьишками их тонкими потешались, покуда не увидали бой их страшный и кровавый, да то случилось ужо в другом месте, да в другое время. Да Федот ещё говорил, сам то он на галере с полгода веслом работал, что и на кораблях у них по три пушки всего, да тож тонюсенькие. Как же им супротив боевых то кораблей выходить, только бежать опрометью, вон, мол, паруса сколь огромны. Да нашлись в походе и по нашу душу вороги, то нам ведомо опосля стало, сие голландцы были, а они наипервейшая держава морская. Как увидели их, да три корабля о двадцати пушках, так кто‑то и кричит, что заберёт нас пучина морская, ежели супротивник жалость не окажет, да в рабство не полонит. Ох и забегали‑то все будто тараканы под сапогом, тут я гляжу, а наши вои стоят спокойно да скалятся хищно. Подошёл я к молодшему воеводе, к старшому забоялси, так ему и говорю, мол, зажила рука моя, дай хоть пику, хоть топор - вместях биться буду. А тот мне: «Сиди и смотри, как сражается гвардия Директора». И сам стоит, даже ружжо с плеча не сдёрнул. А я и смотрю, вдруг как бахнет выстрел, тут ко мне Федот подбежал и кричит: «Ай, рано, далече шибко, нет выдержки у томчи, зашибут нас, как пить дать!» Так не успел договорить, а нате вам ишшо выстрел. Тут уж Федот и сел, как так, говорит, не можно за такое время зарядить пушку, однако такое есть, и мы на сие дивимся. Да то не всё, третий раз стрельнула пушка, тут уж Федот разве не посерел лицом весь. «Да не бывает так, точно в аду я уже, али сон страшный, единым выстрелом в крен завалил». Мне‑то совсем такое не понять, я и смотрю тишком. А тут и другая пушка хлесь по ворогу, так он и развалился надвое. Смотрю, а гребец то бывший крестится истово, да на колени, упавши, совсем разумом поплохело видать. Помнил воевода, что позади ещё два корабля были, да только мы в поворот заложили, глядь, а тех ворогов и нет совсем, далеко хоть и шибко было, но видать и обломки и людишек тонущих. А наши словно и не видят, как души человечьи гибнут, спокойно дальше и поплыли, вот тут, братцы, мне и самому от страха душу пробрало, как представлю, что рыбы акульи рвут живых людей на части и спасенья от сего нет.