Константин Калбазов - Фаворит. Стрелец

Нет, ему не наплевать на Хованскую. Она ему даже нравится. Но вот ни преданности как к госпоже, ни любви как к женщине он к ней не испытывал. Случись она в беде, и он помог бы ей без раздумий. Впрочем, и помогал, рискуя жизнью. Но вот ненависти к покушавшемуся и желания за нее порвать всех и вся у него нет. А вот за дочку…

Кстати, а как ее зовут-то? Надо же. Как он мог даже не спросить имя. Ладно. Спросит. Потом.

– Ты ведь любовник княгини, – между тем, облизнув пересохшие губы, продолжал итальянец.

– И что с того?

– Можешь обещать быструю и честную смерть, если я буду откровенен?

– Ты верно заметил, я ее любовник, но не фаворит, а потому влияния на нее не имею. Очень сомневаюсь, что ко мне кто-то прислушается.

– Она прислушается, – убежденно произнес раненый. – Коль скоро сумела настоять на том, чтобы отправить под твоим началом экспедицию на Урал, то и тут послушает. Ты ведь ее не разочаровал. Вот и теперь… Ы-ы-ы!

Угу. Беседовать-то они беседовали, но Рудаков при этом делал свое дело. Причем без обезболивающих. Для палача ли он сейчас старался или для честной стали, не имело значения. Он подходил к своим обязанностям со всей серьезностью. Этого пациента ему не спасти в любом случае. Но ведь на нем можно приобрести кое-какой опыт.

– Я уверен, что это именно ты сумел добраться до нас, – отдышавшись, продолжил Марио. – Другие пытались сделать это раньше, и все без толку. Я прав?

– Допустим.

– Я прав, – покачав головой, уверенно произнес убийца. – Так что она к тебе прислушается.

– Сомнительно.

– Странный ты. Другой бы уже пошел на сделку.

– Я не другой и словом своим дорожу. Ты же просишь о том, чего я обещать никак не могу. Для княгини я просто игрушка, и не более.

– Ты мог бы узнать все, что знаю я, прямо сейчас, – продолжал гнуть свое итальянец.

– Я и так это узнаю. Чуть погодя, но непременно, – пожав плечами, возразил Иван.

– Но пообещать-то мне, что постараешься отвести от меня пытки, ты можешь.

– Это я обещать могу. Но…

– Остальное вверим в руки Господа. Х-ха, и великой княгини-и-и-и! – Рудаков вновь оказался неловок и причинил раненому нестерпимую боль.

А есть ли смысл этому итальянцу бояться пыток, если его сейчас и без того корежит так, что впору вешаться? Наверное, все же есть, коль скоро он на этом настаивает. Ну что же, ему виднее. Это Иван в данном мире недавний гость. Да и прежний владелец тела о тюремных и пыточных реалиях был не особо в курсе. А вот этому, похоже, известно многое.

Итальянец хотел было заговорить, как только было достигнуто соглашение и он сумел отдышаться после очередного приступа боли. Но Рудаков остановил его, заявив, что не желает ввязываться ни в какие интриги. Его дело медицина. Вот закончит, а там сеньор Риццо может заливаться соловьем. Правда, ничего особенного предпринять он не мог. Даже извлечь пулю был не в состоянии, здесь требовалась операция и, как следствие, опий. Но первая помощь оказана, и жизни раненого ничто не угрожает.

Марио начал свой рассказ, как только за Рудаковым закрылась дверь. Впрочем, знал он не так много, а потому и его рассказ был достаточно кратким. Но и это заставляло задуматься. Нет, не Ивана. Государственные интересы, престолонаследие, опосредованное влияние на цесаревича, формирование его характера, предпочтений и вкусов. Устранение такого серьезного фактора влияния, как родная тетка, в которой наследник души не чаял. Все это мимо Карпова. Не его уровень…

– Ты говоришь, что этот ваш Адам Кравчик был иезуитом.

– Это так, – подтвердил итальянец.

– А как же тогда быть с тем, что он покончил с собой? Ведь это смертный грех.

– Значит, он знал что-то такое, что никак не могло оказаться достоянием чужих ушей, – предположил пленник. – А что до греха, то братья отмолят его, а папа дарует ему прощение и отпущение.

– Значит, с вашей гибелью ничего не закончится?

– Коль скоро Адам пошел на самоубийство… Нет. Ничего еще не закончилось.

Оставив раненого, Иван направился на выход из подвала. Оставалось выполнить данное обещание и изложить свою просьбу Хованской, а там хоть трава не расти. Он потому и согласился на ни к чему не обязывающее условие, чтобы не особо болела голова. Ну вот не хотелось ему выворачиваться ради того, чтобы даровать этому ублюдку легкую смерть. Да и не забыл он кинжал, валявшийся рядом с раненым. Еще мгновение, и тот заколол бы его без тени сомнений.

Хованскую застал во дворе. Ее карета как раз въехала сюда и подкатила к спуску в подвал. Вот уж не думал, что она самолично присутствует при допросах. Хм. А может, еще и во время пыток? Лихая у него полюбовница, нечего сказать.