Андрей Мельников - Солдат удачи [СИ]

Аккуратно поглаживая лошадь по шеи, я задумался. От этого она, по-моему, как-то полегче всхрапнула и немного успокоилась, уставившись на меня своими карими провалами глаз, будто бы чего ждала. Перестали её хаотичные движения, каждое из которых причиняло боль не только ей, но и мне. Не хотелось видеть, как это животное страдает.

- Спокойней. Всё будет хорошо, - проговорил я, поглаживая животное по шее. Когда последние слово сорвалось с моих губ, я понял, как же жалко прозвучала эта фраза. Бездарный лжец! Мне бы пятилетний ребёнок не поверил, но лошадь жалобно глядела на меня своим карим глазом видимо понимая, что я не хотел обмануть её, а лишь успокоить.

- Ты понимаешь. Да? – я говорил только для того чтобы отсрочить решение, которое надо было принять. Оно было неизбежно. Было бы на то моё желание или нет.

Осмотревшись вокруг себя, я не увидел никого, кто бы мог мне помочь. Поле показалось мне неожиданно пустым, будто бы на нём остались только я и моя лошадь. Темнота, в которой я прибывал несколько десятков минут назад, казалась, более живой, чем это поле, на котором нет дела до страданий бедного животного. К тому же на этом куске суши не было не одного человека, кому бы я мог доверить это решение. Нельзя было оставлять лошадь так. Одну. У неё не было никаких шансов на спасение. Эти мысли отдавались болью в сердце.

Как бы я не хотел это отстрочить, но я знал, что мне нужно сделать. Это было необходимо. Не понимаю откуда, но я знал, что нужно делать. Не знаю, как так получилось, но в следующие мгновение я сжимал в руке черный клинок, тот самый которым орудовал маг. Мои взгляд уткнулся в понимающие глаза животного, и я не выдержал. Захотелось уйти. Бежать от этого решения. Спасаться от этой незавидной роли, уготованной мне злым роком.

«Сделай это», - раздался нетерпеливый потусторонний шёпот откуда-то сбоку. Оглянувшись я не заметил никого. Только пустое поле. Мои мысли вернулись к бедному животному.

- Почему это должен делать я? - обреченно выкрикнул я, сжимая в ладонях черный клинок, который казался куском льда, обжигающим мои голые ладони холодной пульсацией. В этот момент я казался противен даже самому себя. Я выбрал самый простой путь, который мне был не приятен. Но я не мог доверить это никому другому. Потому что лошадь ждала одна судьба. Никто не будет лечить это животное. В этом я был уверен также, как в том, что земля круглая. Как только в моей голове всплывал образ того, как некто незнакомый убивает мою лошадь, а она в муках продолжает жалостливо ржать, я осознал, что это неправильно. Сегодня эта роль была уготована мне. Это был мой крест, который я должен был исполнить, как хозяин животного. Это была моя обязанность.

Я взглянул на свои руки и с отвращением отпрянул. Мне захотелось зашвырнуть проклятый кинжал подальше, но меня остановила жалостливое ржание лошади. Она вновь пыталась встать, но не могла. Я прекрасно видел, что всё её попытки обречены на неудачи С огромным сожалением я аккуратно погладил лошадь по шее, нашёптывая слова успокоения.

- Прости, - тихо прошептал я. Всё моё естество противилось этому, но разум понимал, что это необходимо. Мои глаза сами собой закрылись, а клинок казалось сам потянулся к живому существу, будто бы был живой.

Клинок вошёл в тело животного сам собой так легко, будто бы это был кусок масла. Голова лошади дернулась один единственный раз. Руку обожгло так, будто бы по ней потек раскаленный свинец, но на это я уже не обратил внимание, также как и на то, что порезал обо что-то ладонь. Несколько капель попали на лезвие клинка, чтобы упасть на желтую прошлогоднюю траву. И я уже не мог видеть, как красный камень в рукояти мигнул багряной вспышкой.

Тогда мир передо мной поменялся. С громким «дзинь» что-то лопнуло у меня внутри. Будто бы я совершил что-то недостойное и порочащие светлое имя человека. Накатило полное безразличие ко всему происходящему, поэтому все дальнейшие действия моего тела я не контролировал. Или же старался не заострять внимание на них. Хотелось отгородиться от окружающего мира и мне это удалось сделать, оставшись безмолвным наблюдателем всего происходящего. Мне оставалась лишь маленькая щёлочка, которая была немного приоткрыта, давая возможность рассмотреть, что происходит вокруг.

Подойдя к магу, так назвал человека в темном балахоне тот воин, который разговаривал со мной и Толстяком, я ещё раз взглянул в его лицо. Самое обычное лицо усталого человека. Как мне хотелось найти хоть какую-нибудь особенную черту, которая бы хоть немного отличала его от меня или Таронса Тейта. Некий изъян, отличительный признак, позволяющий ему призывать тех существ, способных вырезать сотни людей, будто бы траву у дом газонокосилкой. Но их не было. Было только немного худоватое лицо с заостренным чертами, выпирающим подбородком, на котором хороша была видна недельная щетина, и стеклянными голубыми глазами, уставившимися в небо. Черные волосы были коротко подстрижены, а одет он был в какую-то черную хламиду с широкими рукавами и глубоким капюшоном.