Константин Филиппов - Сноходец [СИ]

Спросил и по ее лицу понял, что сравнивать ее с кем-то попросту неуместно. Она была такая единственная и неповторимая, поэтому я изменил формулировку:

— Кто в роду вообще умеет рисовать, пусть и не так хорошо, как ты?

— Зачем тебе? — снизошла до ответа мне старшая сестра.

— Мне нужно рисунок на руке нарисовать, поэтому ищу художника. Тебя не прошу, потому что между нами… некое недопонимание. Я тебя обидел, ты меня не простила, поэтому…

— Поэтому рассказывай, что тебе нарисовать, идиот, — оборвала меня Исса.

— Э-э. Ладно, — и начал тыкать пальцами в руку. — По всей руке должно быть нарисовано пламя. Вот тут и тут — точки, из которых оно выходит. Главное, чтобы красиво получилось.

— У меня все красиво получается, — закатила глаза сестра и пошла было в дом за красками.

— Стой, — успел я ее остановить, — вот им рисуй линии, — и протянул ей свой нож.

— Серьезно? — не на шутку удивилась Исса. — Тебе же больно будет.

— А что делать? — я пожал плечами. — Это единственный способ создать форму для пламени и удержать его в ней. Меня страшно раздражает то, как я выгляжу, — и посмотрел на железные шорты.

Та проследила за моим взглядом, хихикнула и взяла нож.

— Сейчас, — я сконцентрировался и убрал тепло из правой руки.

К сожалению, долго удерживать ее в этом состоянии я не мог, о чем сразу же предупредил Иссу.

— У тебя 5–6 минут.

Та усмехнулась и сделала первый надрез. Было больно, и я закусил губу, чтобы не вскрикнуть. Нож замелькал в ее руке, а я терпел, думая, что не настолько ее обидел, чтобы так больно резать.

— Контур готов, но надо добавить пару небольших штрихов, — расплылась она в довольной улыбке, увидев мое лицо. — Еще немного, ты уж потерпи, братец.

«Потерплю, но что она имела в виду, так выделив это слово?» — промелькнула в голове мысль. — «Она не верит, что я ее брат? И что я могу сделать, чтобы развеять эти сомнения?»

— Когда моя игрушка упала в колодец, ты точно так же говорила, — выудил я из памяти один эпизод, и Исса замерла.

Внимательно посмотрев мне в глаза, она быстрыми движениями закончила рисунок и бросила нож под ноги.

— Мой его сам.

— Мой его сам, — сказала эта грубиянка и ушла, а я, схватившись за руку, сел на землю.

Если я просто пыхтел и жаловался, когда Исса резала мне руку, то теперь мне пришлось схватить нож и вцепиться зубами в его рукоятку. Огонь вернулся в правую руку и принялся обживать начерченное для него место, выжигая края ран и сплавляя заново кожу. Боль возросла в несколько раз, но у меня был огромный опыт по этой части, так что я мог ее вытерпеть. К счастью, под вечер боль стихла, и я пошел посмотреться в начищенную и до блеска отполированную металлическую пластину. Качество изображения было так себе, но я смог разглядеть свою ключицу, ведь, помимо руки, огонь перебрался и туда, изменив цвет моей кожи.

Тц, — недовольно цокнул я языком, и все-таки хорошей новостью стало то, что температура моего тела понизилась и я смог переодеться. Правда, правая рука испускала тепло, как раскаленная печка, но с этим можно было смириться. И я мирился, где-то до середины ночи, а потом понял, что надо опять что-то делать, и отправился будить Иссу. Сказать, что она была не в духе от этого, — значит ничего не сказать.

— До утра потерпеть не можешь? — рассерженной гадюкой прошипела она.

— Не могу, — честно ответил ей я и протянул нож. — Режь спину, а потом перейдешь на левую ногу. Рисунок должен закончиться у ступни.

— Помоги брату, — к счастью, за меня вступилась очень кстати проснувшаяся мать, и мы спустились в подвал, где при зажженных факелах сердитая сестрица принялась кромсать мне спину. Правда раздражение у нее быстро прошло и сменилось каким-то азартом из-за того, что вырывающиеся из-под кожи язычки пламени показывали ей, как им нравится ее творение, и никто из них не спрашивал моего мнения.

На этот раз все раны мне обработали какой-то жидкостью, но все равно пришлось потерпеть, пока не пройдет боль. Зато на утреннюю тренировку я вышел другим человеком.

Широкая вязь из лепестков пламени пересекала всю мою спину по диагонали, заканчиваясь на левой ступне. Телу было поистине хорошо, и стоящий на улице мороз совершенно не чувствовался. Линии, в которые ушел огонь, не полыхали сжигающим одежду пламенем, и все было вроде как хорошо, но я чувствовал, что чего-то там не хватало. Может, как раз поэтому сегодня я выполнил имперский комплекс не идеально, а чуть выше среднего.