Евгений Ивашинников - Бегство

— Решил покончить со мной раньше времени?

— Что? — я посмотрел на мужика, чьи глаза были прикованы к котелку. — Так тебя привлёк запах нашего ужина?

— И это ещё слабо сказано, — он присел на корточки и втянул полной грудью запах из котла; барбарис делал своё дело. — А не много ли ты приготовил на двоих-то человек?! — может, для других так и есть, но я привык готовить на пару дней вперёд, еда в инвентаре не портится, так что плов был бы всегда свежим.

— Задарма едой я обычно не делюсь, но в твоём случае сделаю исключение. Неси тарелку… — но не успел я закончить, как он мигом убежал и вернулся с большой посудиной, которую можно назвать блюдом, но никак не тарелкой. — Тогда… Эта порция на вас двоих, — сказал ему, не дав озвучить его коварный план. Риз наворачивала плов за обе щёки и всем видом показывала, что одной порцией она не отделается. Когда я доедал, народ поблизости пересилил себя.

— Могу я узнать… — но я прервал мужчину.

— Серебряный за порцию, — он был одет довольно состоятельно. Дорогой камзол, бутылка красного вина и ночная бабочка поблизости, намекает, что человек при деньгах. И раз он арендовал шатёр, то не был из благородных. Заниматься продажей еды не входило в мои планы, но раз уж есть спрос, можно и подзаработать.

— Дороговато… — протянул он, но я не спешил отвечать, давая решить его желудку. — Ты демон-искуситель, держи! — сдался он под пыткой запахом и сунул денег сразу на две порции. Мы съели с ученицей две двойные порции, Кэл и его сыном тоже умяли две порции. А за полчаса ушёл весь оставшийся плов без остатка. Удалось продать четырнадцать порций и заработать на них один золотой и четыре серебряных, что окупило наше проживание с головой. Но тех, кто хотел бы попробовать плова, но не сумел, оказалось больше, пришлось пообещать приготовить ещё и завтра.

— Обнаглели… — проворчала Риз, смотря в пустой котелок.

— Не ворчи. Лучше отнеси тёплые камни в наши спальники, — отправил её поработать. — И не забудь отмыть котелок, давай шустрее, скоро выступление, — ей пришлось отбросить своё ворчание и заняться работой.

В этой местности климат был уже мягче чем в землях Ланери, где температура в сентябре опускалась до 10 градусов ночью. А здесь середина сентября, и ночью температура не опускается ниже плюс двадцати одного градуса. Всё-таки мой интерфейс удивительная штука: часы, градусник, карта и записная книжка в одном!

Постановка «Бал Предательств» прошла на ура. Костюмы, поведение артистов, всё говорило, что они полностью вжились в свои роли. Леди Феникс играла главную роль Сильвии Властон, кроткой и покладистой жены графа. Её мужа играл низкий пухленький мужичок с именем Хрякус, имя говорит само за себя. Граф хотел вместе с молодой любовницей избавиться от своей жены. В процессе бала рыцарь Вандон, тайно любивший Сильвию, услышал разговор заговорщиков в саду, и он не мог это так оставить. На протяжении часа актёры жили постановкой, народ охал и ахал. Вместо смерти жены графа отравилась поданным вином баронесса Селения, сестра любовницы. Её муж, барон Извор, бросил вызов графу, устроившего бал и допустившего трагедию. Тот попытался воспользоваться правом заменить себя рыцарем, но рыцарь отказался защищать его честь, и барону пришлось выйти на честный бой, в котором тот и погиб. Любовница, которая так же была баронессой, из-за нарастающей паники подвернула ногу на лестнице и разбилась насмерть. Под конец Сильвия Властон вспыхнула как феникс, отчищая себя огнём от прошлых ошибок. По крайней мере, так говорил голос Бэгсу из оркестровой ямы после того, когда закрылись шторы.

После пятнадцатиминутного перерыва на сцену вышла чистокровная эльфийка и её брат. Девушка была одета в синее длинное платье длиной до самой земли. Её брат был одет как все менестрели, на голове шляпа с пером, свободная белая рубашка с множеством складок, штаны также со складками заправленные в расшитые сапожки. Иримэй была практически копией своего брата Анамо, чьи черты были немного женственны. Ростом они были дай бог каждому, уж точно выше меня и остальных артистов в труппе. Иримэй пела красиво, но совершенно не понять о чём, ведь язык был эльфийским. Если точнее сказать, этот язык был не совсем эльфийским, он назывался «Язык Памяти Ветров». Он был вторым по популярности из трёх официальных языков Вечного Леса, первым был «Повседневный» на нём общались все эльфы, а последним — «Язык Переговоров», он был в ходу у их знати. Но и тут на помощь пришёл Бэгсу, он продавал по серебряному маленькие листочки бумаги размером с ладонь, на которых был текст песни, написанный на низком имперском, а на обороте на языке памяти ветров. Возможно, я бы и не купил за такую стоимость листок, если бы опознание не показало, что я могу изучить новый язык.