Андрей Рымин: Древо I. Пожиратель

К седьмому этажу я проклял всех, кого знал и о чьём существовании только догадывался. К восьмому же полностью перестал осознавать происходящее и, словно робот на садящейся батарейке, упрямо полз вверх, ничего не видя вокруг. Полиэтиленовые ручки пакета стальной проволокой вгрызлись в ладонь, но я не чувствовал боли. Я вообще уже ничего не чувствовал и не замечал: ни дрожи в ногах, ни барабана в груди, в который превратилось моё многострадальное сердце, ни нарастающего гула в ушах, ни красной пелены, сгущавшейся перед глазами. В воспалённых мозгах крутились только три образа: сплит, диван, борщ, сплит, диван, борщ.

Осмысление снизошло на меня, лишь, когда впереди, наконец, показалась заветная дверь с блестящей табличкой «31» на коричневой потёртой обивке. Не веря своему счастью, я нечленораздельно взревел и напряг всё, что можно было напрячь, начиная финальный рывок. Это усилие окончательно меня и добило.

Грудь прожгло нестерпимой болью. К горлу подкатил ком. Стало нечем дышать. Картинка перед глазами поплыла, и я почувствовал сильный удар в затылок. Кажется, я упал. Со всего размаха назад – башкой о бетон. Тук, тук, тук – мячиками попрыгала, покатилась картошка вниз по ступеням. Писец…

Дальше по-очереди пропали: боль, слух и зрение. Мысль – «я умер» сменилась отчаянным: «Бабушка, как же ты без меня!». И маленький, пусть и размерами большой человек по имени «Александр Углов» перестал существовать в этом мире.

Я открыл глаза. Или мне показалось, что я это сделал. Где я? Разлившаяся вокруг белизна ослепляла. В бескрайней пустоте ни единого цвета. Только белое сплошное ничто. Даже собственного припухшего носа не видно, как и рук, ног, живота и из чего там я ещё состою. Осязание тоже отсутствует. Ощущение, что куда-то лечу, но, ни ветра на коже, ни лёгкого свиста в ушах. Тишина абсолютная. Страшно.

Пытаюсь закричать с перепугу. Ничего не выходит. Пробую дёрнуться. Фиг там. Я бесплотный дух, я могу только мыслить. Могу мыслить? Так это прекрасно! Страх, как рукой сняло и на его место пришло облегчение. Кто там из великих изрёк знаменитое: «Я мыслю, следовательно, я существую»? Да посрать! Мужик прав! Сто раз прав! Смерть – ещё не конец. А я, дурень, не верил. Атеист, так меня перетак! Каюсь, во всех грехах каюсь. Рай, ад, перерождение в дерево, в слизняка… Я на всё согласен, лишь бы существование продолжалось. Я слишком мало пожил…

Что это? Впереди, словно из ниоткуда появляется человеческая фигура. Парень, лет пятнадцать-шестнадцать, совсем мальчишка. Но мальчишка серьёзный. Смотрит исподлобья, губы сведены в пренебрежительной ухмылке, породистый острый нос гордо вздёрнут, руки крест на крест лежат на груди. Крутого из себя строит. Хотя, может и правда, крут. В глазах, ни страха, ни удивления.

Стоп! Так он, походу, не видит всей этой бескрайней беляшки. Слишком уж осмысленно водит взглядом по сторонам. Его словно из кадра выдрали и впихнули сюда. Типа голограмма принцессы Леи на полу корабля повстанцев. Значит и меня для него здесь нет. Хотя, меня нет и для себя самого, так что это нормально. Можно пялиться внаглую. Тем более, что посмотреть есть на что – крайне необычный пацан.

Довольно высокий для своих лет, худощавый, но вовсе не дрыщ. Открытые руки бугрятся конкретной мышцой. Гимнаст что-ли? Черная безрукавка сливается с широкими, подвязанными на щиколотках штанами в единое целое. Забавный прикид – чем-то на японское кимоно смахивает. Пояс широкий: кожаный, с кучей петелек и металлической бляхой по центру. По бокам висят ножны, с торчащими из них рукоятями, ни то длинных ножей, ни то коротких мечей – в полтора локтя каждый. Обувь напоминает смесь чешек и мокасин – легкая, мягкая. На запястьях браслеты, стальные, широкие. Небось, весят каждый по паре кило. Какой-то анимешный барчук, только рожей на азиата не тянет: ни на мультяшного, ни на настоящего узкоглазого.

Скорее на испанца похож. Чернявый, смуглый, с правильными чертами лица. Этакий юный Бандерас. Красавчик, чего уж там. За таким бы у нас в универе девчонки бегали однозначно. И рожа наглая – уверенностью от пацана так и прёт. Явно за словом в карман не лезет.

Причём, чудной причесон образ борзого мачо только подчёркивает. Вздыбленная длинная чёлка переходит в пышную шевелюру чёрных волос, словно уложенных гелем. Виски выбриты, что придаёт лицу дополнительной худобы. С затылка же свисает причудливая косичка, собранная из нескольких прядей. Жертва стилиста-косплеера. Небось, стрижка в нехилую сумму выходит.