Татьяна Абалова - На углу Пскопской и Йеллопуху

— Я ошибалась, — произнесла женщина, закидывая длинные волосы за спину. — Там нет любви. Все истинные чувства здесь.

Она показала пальцем на бегущего по лестнице Макара, чей силуэт узнала сразу, стоило ему надеть шапку-невидимку. По тому, с какой готовностью на него запрыгнула Надежда, Мэя поняла, сколь сильны их чувства.

— Ты помогла им, — с грустью произнес Хочь, повернувшись к мечтательно улыбающейся женщине. — Ну что же, милая, готовься к войне.

В общем хаосе, творившемся на Заставе после побега Надежды от жениха, никто не хватился Крошки Пиу, которая лежала скрученная как младенец в простынях с чупа-чупсом во рту, и плачущей в общественном туалете, расположенном в конце портального коридора, Окси, на чьем лице цвел фиолетовый фингал.

На Заставу надвигалась катастрофа, масштабов которой не предвидели ни Хочь, ни ведьмы, ни сторк Игеворг, ни даже волшебница Мэя.

— Приведите ее, — голос сторка Игеворга был спокоен, и только знающий главнокомандующего близко догадался бы, что тот в ярости. Лицо бледнее, чем обычно, потемневшие до черноты зрачки, металлические ноты, звучащие в отрывистых фразах — вот таким в одно мгновение стал эльф, узнав, что Крошка Пиу не просыпается, несмотря ни на какие ухищрения. Ни магия, ни медицина миров, входящих в Содружество, не помогли привести девочку в чувство.

Сапфир, коротко кивнув, вышел за дверь и вскоре вернулся с Окси, низко надвинувшей капюшон розовой курточки на лицо. Но даже такая хитрость не могла скрыть потемневший синяк.

— А что я такого сделала? — возмутилась блондинка. Бармен подтолкнул ее в спину, когда она остановилась у порога, не решаясь переступить его. — Я всего лишь поиграла с Пиу в дочки-матери. Материнские инстинкты и все такое…

Увидев тяжелый взгляд сторка, она замолчала.

— Садись, — приказал эльф, выдвинув кресло в центр смотровой комнаты.

Как только попаданка опустилась в него, сторк стянул с ее головы капюшон и надел обруч, протянутый Исидой. Кроме них и Сапфира в комнате находились Галатея, Гугл, Бай-юрн и Хочь-Убей, готовый своей бледностью поспорить с эльфами. На лице каждого из присутствующих отметилась печаль.

В воздухе развернулась мыслеграмма.

— А почему малышка в комнате? Разве она не хочет попрощаться с Надей? — Окси присела на корточки, чтобы быть вровень с Крошкой Пиу, рисующей воинов, держащих в руках копья с нанизанными на них головами людей и животных.

— Мне запретили уходить с Предела. Маленькой девочке не место среди опасных людей.

— А тебе не скучно, милая? — голос Окси растекался патокой.

— Нет, мы с Бай-юрном играем в прятки.

— И где же прячется наш огромный кот? — блондинка обвела глазами комнату, обставленную мебелью под стать крошечной девочке.

— Окси, ты дурочка? Разве кот может залезть под кровать или в шкаф? По правилам нашей игры прячусь только я.

— И где же он сейчас?

— Побежал в сад отлить.

Окси улыбнулась.

— А давай, пока кот не вернулся, поиграем в другую игру. Дочки-матери.

— Как это? — Дюймовочка, заинтересовавшись, отложила перо и закрыла «Книгу судеб».

— Это такая игра, в которую играют маленькие девочки в моем мире. У нас на Заставе нет мам и малышей, поэтому ты не знаешь, как здорово быть чьим-то ребенком. Когда он появляется на свет, его пеленают, качают на руках, дают соску.

— Мне приятно, когда меня качают на руках, но что такое соска?

— Это такая игрушка, которую ребенок берет в рот. Она доставляет счастье.

— Покажи мне ее.

Окси вытащила из кармана чупа-чупс.

— Но это же просто конфета, — разочарованно произнесла Пиу.

— Но мы же играем? Я понарошку буду твоей мамой, ты моей дочкой. В этом весь смысл игры.

— Хорошо, давай попробуем.

Окси быстро завернула девочку в простыню, сдернутую с кровати.

— Вот так и лежат карапузики в пеленках, когда их качает мама. У тебя есть мама?

— Нет. Я сама по себе появилась. Вместе с Заставой.

— А вот и соска! — Окси осторожно развернула круглую конфету и сунула девочке в рот.

— Нравится?

Крошка кивнула.

Колыбельная «Спят усталые игрушки» и ритмичные покачивания сделали свое дело — Пиу уснула. На ее лице застыла счастливая улыбка.

Оборвав песню, Окси прислушалась к дыханию девочки. Осторожно уложив ее на кровать и укрыв покрывалом, блондинка метнулась к столу, на котором лежала «Книга судеб».

Выглянув за дверь, и убедившись, что на Пределе никто не топчется, Окси сунула фолиант под куртку и поспешно покинула комнату.