Татьяна Абалова - На углу Пскопской и Йеллопуху

— Ганна, а если он не станет вожаком стаи? Неужели только из-за этого с любимым расстанешься? Ты же не Окси, — вступила в разговор Пиу. Ее сандалики полетели туда же, где уже лежала панамка. Следом приземлился фартук, из кармашка которого выкатилась чернильница-непроливайка.

«Интересно, где Крошка на этот раз свой фолиант бросила? Ей столько веков, а ведет себя беспечно, как трехлетний ребенок».

Макар выглянул из-за Бугера. Пиу в майке и трусиках робкими шагами шла по мелководью. Вода была холодной, и кожа девочки покрылась мелкими пупырышками. Прижатые к тщедушному телу локти, тонкая шейка, цыплячьи ножки делали ее особенно ранимой, беззащитной. Рядом с Дюймовочкой Окси, уткнувшая руки в крутые бока, казалась великаншей. Ярко-розовый купальник почти не прикрывал пышное тело блондинки. Макар опять спрятался за камень.

— Ой, девочки, да я так, сболтнула для острастки. Помурыжу парня еще пару недель и соглашусь замуж выйти.

— Ага, сильно он мурыжится. Что-то я не видела твоего суженого-ряженого в два последних соприкосновения с Вервульфией. Не пришел мальчик мячик погонять…

— Окси, откуда в тебе столько злости? — кто-то вступился за Ганну.

— А чего она лицемерит? Гордую из себя строит — люблю, но до тела не допущу. Будь он альфой, Ганка сразу бы своему псу на шею кинулась.

— Окси, следи за словами! — строгий голос Галатеи звучал совсем рядом. Видимо, она сидела с другой стороны Бугера. — Еще раз назовешь вервульфов псами, и они тебя покусают.

— Если они не покусают, то я — наверняка. Я еще не забыла, как ты моему Захару глазки строила.

— Ой, да нужен мне твой пес! Будь он принцем, я бы еще подумала, а так… Только блох ловить.

— Оксана! Ты меня знаешь, — Галатея говорила тихо, но от звучащих в голосе зловещих нот по спине пошел озноб. — Забыла, как с зашитым ртом сутки ходила?

— Вот вы все такие. Ведьмы. Чуть что сразу рот зашивать. Вон к Ганке магию молчания примените, ей рот все равно не нужен. Захара след простыл, а больше никто к ней целоваться не полезет.

— Окси!

— Все, молчу. Эх, расступись народ! Королева купаться изволит!

Скалы эхом отражали громкое «ух» и «ах» плещущейся Окси.

Наглотавшись воды, закашлялась Крошка Пиу.

— Нет, так купаться невозможно. Малышка, давай я тебе волосы отожму, — это был голос Надежды. — Меня тоже волной от Окси чуть на скалы не выбросило.

— Эй, новенькая! Я все слышу!

— Окси в воде быстро устает, — Крошка Пиу шмыгала носом. — Как выйдет на песочке позагорать, можно будет безопасно поплавать.

— Я так и сделаю, милая. Пойдешь со мной?

— Нет, спасибо, я и так нахлебалась. Я на Заставу пойду. Вервульфы вот-вот появятся. А мне нужно еще за книжкой к Хочь-Убею зайти, может, у волков новые игроки в команде появились. Надо будет портреты этих проходимцев нарисовать.

— Тебя проводить к Хочь-Убею?

— Меня Тея проводит.

В поле зрения Макара появилась Крошка Пиу, на голове которой тюрбаном было накручено полотенце. Подхватив одежду, она побежала к Галатее, которая уже поджидала ее на тропинке. С ней уходила часть девушек. Все они распустили влажные волосы, отчего стали похожи на русалок. Даже Тея выглядела иначе — не собранные в тугой пучок волосы делали ее азиатскую красоту более мягкой, утонченной. Ведьма, ласково улыбаясь подбежавшей Пиу, подхватила ее на руки и расцеловала в обе щеки.

«Сколько же на Заставе женщин, которые никогда не будут иметь детей?»

— Ох! Хороша вода, да больно холодна! — Земля дрогнула. Это на песок со всего маха бухнулась Окси.

Макар опять высунулся из-за Бугера и замер — в воду осторожно входила полуголая Надежда. Окси, обернувшись через плечо, провожала ее прищуренным взглядом.

«Еще бы, — усмехнулся Макар, заметив закушенную губу блондинки. — У новенькой фигура отпад. Рядом с такой Окси точно проиграет бой за принца».

— Ганна! Ганна! — На тропинке появилось трое парней спортивного вида. — Беги скорее на Заставу. Твой Захар явился! Он стал альфой!

— Ох, мамочки! — ахнула чернявая девушка. Путаясь в лямках, она торопливо надела сарафан. Ее подружки тоже принялись собираться, перемигиваясь и пересмеиваясь. У Ганны от их шуток запылал румянец смущения.

Окси, брезгливо осмотрев подошедших парней, оделась и, напевая одну из легкомысленных песен Бианки, которую Макар возненавидел после знакомства с Натой, неторопливо направилась следом за стайкой смеющихся подруг.

Макар тоже поднялся, но тревожный рокот Бугера заставил его остановиться.