Александр Колупаев: Когда отцветет папоротник

Из-за кустов появляется непонятная группа людей: четверо несут кого-то, держа его за руки и за ноги. Спереди и сзади с лопатами наперевес идут ещё двое. Представили?

С громким визгом бросились наши «русалки» в воду, поднимая тучи брызг. Визг эхом прокатился над зеркалом воды и, отразившись от тополей, долетел даже до наших заклеенных глиной ушей. Задыхаясь в быстром беге, потащили мы Ваську дальше и, когда полностью выдохлись, брякнули на землю. Только мы выковыряли глину из ушей, тот изрек: «И никакие это не русалки! Это рыжая Зинка – продавщица с подружками купается, я узнал её по голосу!»

Мешка было жалко: сокровищ меньше с собой унесем.

Это ничего, в другое место перепрячем! Время поджимало….

Надо сказать, что Вовка стащил у отца карманные часы и, подсвечивая фонариком, мы могли следить за наступлением часа «икс».

В роще было заметно прохладней, сумрачней и под ногами захлюпала разлившаяся вода. Вперед, вперед к заветному месту, где растет папоротник! Вышли точно ближе к полуночи. Растянувшись жиденькой цепочкой, медленно побрели по поляне.

«Вот он!!!» – возглас Витьки, первым заметившим цветок, прозвучал, словно выстрел в ночной тиши. Мгновенно мы были возле него. Впереди, чуть ниже ажурных листьев папоротника, на фоне слабо чернеющего пня, мерцал слабенький голубоватый огонёк…

Вот он, какой волшебный цветок папоротника! Благоговейным шепотом, посовещавшись, решили мы, что колдовской цветок сорву я. Спрятал зачем-то левую руку в карман, помня наставления бабушки: «А рвать его, цветок тот, нужно правой рукой! В ей больше праведности…», – потянулся я к пеньку.

Аккуратно раздвинув тоненькие стебельки папоротника, поднес руку к огоньку. Тот мигнул и, задев мои пальцы нежной струйкой воздуха, взлетел вверх.

«Всё, следите, куда полетел», – сорвался я с места. Задрав головы, спотыкаясь о кочки и траву, поспешили мы за огоньком. Тот и не думал вести нас к дальним кладам. Описав дугу, приземлился на противоположном краю поляны у кривой березы. Есть! Вот он, клад, где зарыт!

Почему никто из нас даже не подумал, что зарывать что-то в мокром месте никто и не станет? Так или иначе, дружная работа наших лопат привела к печальному результату: ямки мгновенно заполнялись водой, копать глубже было бессмысленно. Вот тут-то и выручила наблюдательность Вовки, указал он нам на довольно внушительную кучу камней, слева от березы. Всемером мы быстро раскидали камни.

Ни – че – го!

Впрочем, нет, вот он клад – заскорузлый сапог, самодельный, из старой растрескавшейся кожи. Подошва спереди отстала, ржавые остатки гвоздей напоминали зубы щуки.

Есть, есть! В голенище сапога прощупывался довольно объемный сверток. Стукаясь лбами, сгрудились мы в луче фонарика. Я осторожно вытащил его.

Ещё кожа, пропитанная дегтем. Этот запах был нам знаком, им смазывали оси телег, чтобы они не скрипели, и сапоги, так они не пропускали воду.

Перочинный ножик легко разрезал бечевку, которой был увязан сверток, и нашему нетерпению явился кисет из плотной материи. Там, на дне, угадывались кругляшки монет. Разрезали веревочку, стягивающую горловину кисета.

В тугой рулончик были свиты деньги…. Деньги!!! Деньги были большие, больше наших трешек и рублей, а больших купюр мы и не видели.

Деньги были красные, и на них был рисунок двуглавого орла. Царские деньги …

Домой мы вернулись, слава богу, незамеченными. Полоска зари уже окрашивала восток горизонта, когда мы легли спать. Да что там, легли: просто попадали. И едва натянули на себя лоскутные одеяла, как провалились на дно самого глубокого сна.

Утром мы внимательней рассмотрели свою находку. Те деньги, на которых была изображена дородная женщина в короне и с палкой в руке, мы отложили в сторону. А вот красненькие, где было написано «100 рублей», поделили поровну. Получилось почти по тысяче рублей на брата.

Через неделю мать нашла остальные бумажки, «с бабой в пышном платье», так мы их называли между собой. Отец, держа «катеньки», так он их поименовал, устроил мне допрос, где взял, да откуда появились. Пришлось соврать: «Выменял на рыболовные крючки у мальчишек».

– Да, – посокрушался отец, – на эти деньжищи, можно было бы развернуться в тамошнее время!

– И шоколадку можно было купить? – полюбопытствовал я.

– Да что там шоколадку, хороший табун лошадей купили бы! – усмехнулся отец.

Эх, не в то время нам клад достался!

Годы, шелестя, словно осенние листья на сентябрьском ветру, пролетели незаметно.