Вячеслав Сизов: Мы из Бреста. Рейд выживших

– Как же тебе удалось вырваться?

– Мне повезло. Я был в штатском. Все остальные в военной форме. Когда русские ворвались в здание, я был на втором этаже недалеко от лестницы. Там несколько солдат и офицеров создали рубеж обороны, где мы попытались остановить наступающих. Надолго нас не хватило. Единственное, что мне удалось в той ситуации, – так это поджечь архивы и картотеку. Русские усилили обстрел, и их штурмовая группа ворвалась на наш этаж. Взрывом у меня вырвало оружие и отбросило к стене, обсыпав штукатуркой. Это, кровь на лице и знание русского языка меня и спасло. Русские посчитали меня одним из содержавшихся в здании арестованных и вывели из здания сначала во двор, а затем на улицу. Уже оттуда мне удалось от них сбежать. Русские были из состава «панцерных», подразделений. На улице недалеко от нашего здания стояло несколько бронетранспортеров. Мне показалось, что я видел там нашего «Лейтенанта», руководящего действиями своих солдат.

– Русские тебя не обыскивали?

– Нет. Еще до прорыва русских на этаж я снял с себя галстук, а документы спрятал в потайной карман брюк. Пробираясь по улицам города, встретил группу наших солдат и офицеров, скрывавшихся от русских. Вместе с ними я и покинул город. Нам пришлось прятаться до темноты. В самом городе часто встречались моторизованные патрули НКВД, передвигавшиеся на бронетехнике и жестко поддерживающие порядок в захваченном городе.

– О дальнейших твоих приключениях я знаю от тех, с кем ты прорывался к нашим войскам, и по твоему рапорту. До того как мы продолжим, Вильгельм, уточни, почему ты оказался в здании абверкоманды, а не в выделенной тебе квартире?

– Утром 23 июля поступило сообщение о нападении на железнодорожную станцию Осиповичи. Несколько позже пришло сообщение, что город захвачен русскими, а наш гарнизон уничтожен. Силы нападающих оценивались в стрелковый батальон, противотанковую батарею и взвод танков. Для восстановления положения из Минска был выслан батальон 87-й пехотной дивизии, а из Бобруйска маршевый батальон 339-й пехотной дивизии и бронепоезд № 29. В качестве средств усиления им были приданы дивизион 105-мм орудий и взвод танков. Тогда же утром в Старые Дороги из Бобруйска выступил полк 221-й дивизии. Еще несколько батальонов были направлены в Глуск, где, по сообщениям, в окружении еще держались наши солдаты. Сообщений о восстановлении положения в Осиповичах, Старых Дорогах и Глуске так и не поступило. Авиаразведка сообщила о бое на подступах к станции Осиповичи и Татарка, в районе Старых Дорог и на дороге Бобруйск – Глуск. Вечером этого же дня для допроса было доставлено несколько старших офицеров 13-й армии русских и группа русских летчиков, захваченных 4-й танковой дивизией в районе Быхова. В сопроводительных документах было указано, что летчики – экипажи сбитых над нашей территорией бомбардировщиков. Вот с ними мы и задержались.

– Понятно. Скажи мне, тебе так надо было лезть в мясорубку у Хим?

– Как сказать. Русские, устроив засаду, уничтожили танковую роту. А затем при поддержке артиллерии ворвались на позиции нашего батальона, до этого выбившего русских штрафников из сел Долгорожская Слобода и Химы. Остаткам батальона пришлось отступить. При отходе ими было захвачено несколько пленных из числа наступающих. От них стало известно, что против нас там действовал 132-й батальон НКВД, десантники и штрафники. Это же подтвердила и радиоразведка. По моей просьбе командование дивизии выделило дополнительные силы для контратаки. Русских вновь выбили из Долгорожской Слободы. Но вокруг Хим, где держал оборону батальон НКВД, развернулась мясорубка. Русские успели создать там укрепрайон, насыщенный средствами ПТО и ПВО. При штурме нами были потеряны десять танков и бронемашин, до батальона пехоты и несколько орудий. Ворваться в село смогли только вечером. Русские скрылись в лесу, унося с собой раненых. Свою пулю я получил от русского снайпера, когда осматривал трупы русских.

– Что дал осмотр? Ты же их не просто так смотрел? Уж чего, а трупов ты насмотрелся.

– Дал. Все трупы, что были осмотрены мной и парнями, носили многочисленные следы ранений. Они все были пулеметчиками и имели истощенный вид. Хотя были одеты в свежее обмундирование и традиционно коротко подстрижены.

– Бывшие пленные?

– Я тоже так думаю. «Панцерники», те, кого я видел, питались куда лучше. Кроме того, ни одного русского панциря я так и не увидел. На убитых в качестве защиты были только стальные шлемы и повязки на ранах.