Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Рейд выживших

Я же дал себе возможность отдохнуть и привести дела в порядок. Тем более что из Слуцка вместе с летчиками приехала Галина. Отдыхом это назвать, конечно, трудно, но тем не менее, пока все усиленно на меня впахивали, составляя необходимые документы и под бубнение Никитина перепечатывали на машинке мои рукописи, я успел активно поработать над захваченными в штабе 53-го армейского корпуса картами и документами, искупаться, сменить белье и даже выпить кофе с коньяком в компании с красивой женщиной. Правда, длилось это недолго, всего несколько часов. Потом нас снова закрутили дела и заботы. В том числе и Никитин, принесший для подписи и вычитки подготовленные бумаги. Ночью они с очередным бортом должны были улететь в Москву. Среди подготовленных документов были «Положения о штрафных батальонах и ротах и штатах штрафного батальона, роты и заградительного отряда действующей армии». Ничего нового выдумывать не стал, просто использовал послезнание истории. Аналогичные Положения были введены в действие Приказом НКО № 298 28 сентября 1942 года, но мне ждать было некогда. Тут куча народа освобождена из лагерей, и нужно было обеспечить им правовой статус. Поэтому я и поторопил историю. Очень надеюсь, что в будущем историки, занимающиеся начальным периодом войны, не будут на меня за это бочку катить и с грязью не сильно смешают, рассказывая о кровожадном представителе «гэбни».

Долго этим заниматься тоже не пришлось, вернулась разведка. Она сообщила, что напротив нашего плацдарма в Бабино расположился немецкий пехотный батальон, имевший в качестве усиления несколько минометных и артиллерийских батарей. Многие из солдат противника ранены. Окруженный постами и дозорами, он, успокоенный нашим бездействием и плохой погодой, активности не проявлял и приводил себя в порядок – отмывался, стирался и отъедался. Делал он это поротно, держа напротив наших позиций минимум несколько рот и батарею, периодически обстреливая плацдарм из орудий и пулеметов. Грешно было этим не воспользоваться, тем более что нам был известен подземный ход из крепости на другой берег, выводивший нас во фланг и тыл позиций врага. По нему и направились два батальона десантников брать гитлеровцев за загривок. С чем успешно справились, но нашумели, и пришлось им с боем брать в довесок Химы и Долгорожскую Слободу. Здесь их с наказом закопаться как можно глубже сменили штрафники, а на Жлобинском направлении бойцы 121-й дивизии. В связи с этим пришлось и мне менять свои городские апартаменты на деревенский дом. Вместо меня комендантом города стал бывший старший унтер-офицер императорской армии, а ныне командир 47-й кавдивизии генерал-майор Андрей Никанорович Синельников. Кстати, во время Гражданской он командовал эскадроном в 6-й Чонгарской кав. дивизии, той самой, командиром которой был Константинов.

Вместе со мной в Бабино передислоцировалась наша штабная колонна и «старая гвардия» – снайперы, егеря, «панцерники», противотанкисты и тяжелый артдивизион. Надежды на то, что немцы нас утром не тронут и дадут коридор до линии фронта, не было. С рассветом по-любому в бой пойдут и прорвут позиции штрафников, как тузик грелку, затем примутся за нас. В этом меня поддерживал и полковник Левашов, бойцы которого занимали позиции справа от нас. С ним на случай немецкого прорыва мы разработали минно-артиллерийскую засаду. Воплощая нашу идею, саперам пришлось полночи копаться в грязи, распихивая снаряды и мины, заодно готовя завалы и ложные позиции артиллеристов и зенитчиков.

Уже ночью из штаба группы пришло сообщение, что полком НКВД захвачены станция и поселок Лунинец. Из лагеря для военнопленных освобождено около семи тысяч человек, влившихся в состав боевой группы моего Сафонова. Откуда в районе Ганцевичей появился целый полк НКВД, не уточнялось. Хотя мне лично было очень интересно. Тут полки неизвестно откуда появляются, а ко мне так и не прибыл связной из Центра, одни радиовесточки в эфире на мои бумажные «страдания».

Старший лейтенант НКВД Акимов смотрел вслед тающему в ночном небе «Юнкерсу». Последний на сегодняшнюю ночь борт уносил на лесной аэродром очередную группу диверсантов. Теперь можно и к себе в батальон, а то Вовка вон уже под Бобруйском геройствует, а я тут в Пинских болотах развлекаюсь, думал он. За те два дня, что 2-й полк Особой бригады НКВД находился в Ганцевичах, под Каменец для проведения диверсий и организации партизанского движения на территории Беловежской пущи и Западной Белоруссии был переброшен один батальон. Часть этого батальона должна была перейти на бывшую польскую базу под Брестом и заняться подземным бункером, что нашли на хуторе. Еще одна рота должна связаться с отрядом сержанта ГБ Могилевича и организовать освобождение наших военнопленных из лагеря под Минском.