Игорь Черепнев - Большая охота

– Неужели ты, Коленька, стал интересоваться политикой? Небось, и в партию какую-нибудь вступил, а?

– Нет, друг мой, не вступил и не собираюсь. У меня не хватает времени на медицину, а не то, что на пустую болтовню. Хотя у конституционных демократов достаточно четкая программа обустройства страны и ограничения самодержавного произвола властей.

Доктору пришли на ум дорожные размышления, и он решил поделиться ими с собеседником.

– Ты знаешь, Коля, пока ехал, в голове крутились некоторые мысли. Я вдруг осознал, как тяжело нашему императору.

– Ты стал монархистом, Миша? С каких это пор?

– Нет, просто по-человечески посочувствовал ему. Крестьяне хотят земли, защиты от произвола землевладельцев и чиновников. Вспомни последний неурожай, когда они у помещиков хлеб забирали. Не для торговли, а чтоб детишек прокормить. Кто-то с голода пухнет, а кто-то зерно на экспорт продает, дождавшись хорошей цены, да еще штыками солдатскими прикрывается. Я в госпитале наслушался разговоров. Мол, если опять голодать бабы с детишками будут, солдаты домой подадутся, да с винтовками. Вот, тогда как полыхнет по всей Руси-матушке, не враз потушишь. – Доктор раскурил душистую папиросу и продолжил: – И в городе – не лучше. Рабочие живут как каторжники, работают по четырнадцать – шестнадцать часов в сутки, хотя есть царев указ об ограничении до десяти. Штрафы и произвол на заводах – везде и всюду. И инспекторам не пожалуешься, они все куплены. И хотят промышленники только одного – еще туже мошну набить. А для этого им парламент нужен, выгодные законы принимать. Вот поэтому в политику и лезут. И для всех царь – плохой.

– Знаешь, мон шер, ты прав, наверное. Кстати, бомонд тоже все неудачи пытается повесить на императора. Вспомни назначение великого князя Николая Николаевича главнокомандующим. Каких только дифирамбов ему не пели! А сейчас ходят слухи, что царь его снимет. За все «удачные» отступления. И сам станет главкомом.

– Вот, Коля, еще и тут он будет виноват. Тут поневоле монархистом из жалости сделаешься. Душа болит. И за царя, и за Отечество…

– Ладно тебе. Послушай лучше наши медицинские сплетни. По большому секрету мне сообщили, что на съезде будет сам Павлов!..

– Да неужели?!

– Да. Несмотря на все козни ему, прислали приглашение… а еще Академик стал достаточно тесно общаться со всякими технарями. Одним словом, выбрался из своей башни, пошел в народ, записался даже на лекции по гальванизму и электричеству. Причем это, конечно, слухи, но… Когда лектор попытался пошутить над Иваном Петровичем, получил, говорят, вполне квалифицированный отлуп. Еще он тесно сошелся с Павлом Ивановичем Ижевским, профессором Военно-медицинской академии.

– Это тот, что изучает влияние электрических полей на человека?

– Да, сейчас они вместе с Павловым ведут какое-то совместное исследование, скорее всего в военной области… Так вот, Академик будет председательствовать в нашей секции…

– Николенька, а почему ты манкируешь своими обязанностями? Я «Старку» вез не для того, чтобы она выдыхалась…

– Она и не успеет!.. Эх, хороша!.. Да под буженинку!..

Доктор стремился на съезд отчасти, чтобы увидеть Павлова. В Московский императорский университет они приехали за час до начала. Николай Петрович тут же умчался решать какие-то оргвопросы, а доктор неспешно прогуливался по коридорам своей знаменитой альма-матер. Мимо пробегали чем-то озабоченные участники, в то же время гордые своей исключительностью, которая позволила им находиться здесь. У некоторых это было явственно написано на лице. Внимание привлек господин, одетый по последней моде потомственных тыловиков: китель без погон, брюки-галифе, английские армейские ботинки с крагами. Он что-то глубокомысленно втолковывал группке молодых людей, скорее всего студентов-медиков, оживленно жестикулируя. Проходя мимо, Михаил Николаевич услышал обрывок фразы: «…обращайте особое внимание на людей, могущих быть полицейскими шпиками. Они могут быть особенно опасны…» Чем могут быть опасны полицейские чины, надзирающие за порядком, доктор так и не понял.

Пройдя по коридору, он решил идти в зал, но по дороге решил заглянуть в туалетную комнату. Зайдя, Михаил Николаевич опять увидел давешнего господина, который на звук открываемой двери отреагировал неловким дерганьем. Засунув что-то в карман, тот поторопился на выход, икнув и обдав при этом доктора коньячным ароматом…