Константин Калбазов - Фаворит. Полководец

– Вот и не равняй нас. Они и Псков перед лицом опасности оставили, и Великий Новгород предали.

– Кхм. Прости, Иван Архипович. Не хотел я тебя обижать.

– Верю. А потому и близко к сердцу не принимаю.

– Но ведь не жаль тебе Новгорода, Иван Архипович.

– Извини, Авдей Гордеевич, но я к нему никогда сердцем не лежал. А поведением своим он меня еще больше отвратил. Так что не будем о том.

– И что теперь делать собираешься? – вновь окидывая взором военный лагерь, спросил купец.

– Ждать.

– Ясно. Знаешь, а я ведь, признаться, думал, что ты прикажешь разрушить шлюзы, дабы они шведу не достались, – перевел разговор в другое русло купец.

Ну и о наболевшем, чего уж там. Сегодня вся торговля с Новгородом, Москвой и Речью Посполитой проходила по каналу. И тому, что он сейчас пуст, виной война. А еще это были его да Карпова вложения, которые, к слову сказать, еще не окупились полностью.

– К чему такие крайности? – пожал плечами Иван.

– Ну так Карл по этой дорожке может к Пскову повести не только свою армию, но и осадный припас.

– Пусть попробует, – сказал Иван. – Во-первых, не для того мы тот канал строили, чтобы сейчас рушить. Пригодится еще. Во-вторых, верстах в двух попрек русла затопим один дощаник. Чтобы никакого прохода. Ну и в-третьих, мы тут крепостцу поставили, так что попробуй пройди.

– И где та крепость? – озираясь, удивился купец.

– Нешто не видишь? – лукаво спросил Иван.

– Не вижу.

– Так вот она, – указал боярин на холм справа.

– Что-то я не понимаю.

– Да просто все. Вырыли траншеи да котлованы, обложили изнутри бревнами. Получились ходы, стрелковые галереи и казематы. А потом все это дело накрыли землей. Ну и сверху дерном обложили. Подземная крепость. Никакой каменной не сравниться по прочности. Тут у меня усиленная рота стоит при четырех орудиях, шести картечницах и минометной батарее. Да огненного припаса с избытком. Год простоят, не шелохнутся.

– Эка невидаль, – хмыкнул купец. – А как мину подведут?

– Мину и под каменную крепость, и под бастионы подвести можно. И как с этим бороться, известно. А вот ядрами тут бреши не сделаешь.

– Хм. А ить временная крепостца-то, выходит.

– С чего бы это?

– Ну так дерево в земле пусть десять лет простоит. И все. Гниль свое возьмет, даже если смолой все обработаешь. А трудов тут положено преизрядно. Даже с твоими механизмами, коими канал копали. Знать, не вечно ты собираешься хорониться от Карла.

– Вон до чего ты додумался, – хохотнул Иван, ставя ногу на ступень лестницы.

– Да уж додумался. Ты ить ничегошеньки не делаешь на скорую руку. Всегда и все основательно, на века. А тут серебром разбрасываешься.

– Твоя правда. То мера не постоянная. Но выхода иного нет. Ворог в любой момент подступиться может. Такое же укрепление возвести быстрее всего. И без правильной осады его не взять. А это время, которое можно использовать с толком. Я еще пять таких же поставил у Замятлино. У меня там целый укрепрайон получился.

– Что-что у тебя там? – не понял купец.

– Несколько отдельных укреплений, поддерживая друг друга огнем, образуют единую оборону.

– Да это-то я понял. Чай, не глупый. Просто словечко это мудреное. Укрепрайон, – раздельно произнес Ерохин, словно смакуя незнакомое и в то же время понятное слово.

Н-да. Словечко для нынешнего века и впрямь необычное. А главное, оно не просто из будущего, но еще и из другого мира. Как так? Ну, тут все просто и сложно одновременно.

Боярин Карпов Иван Архипович, он ведь в прошлом своем – Рогозин Иван Степанович, представитель первой четверти двадцать первого века. Вот так вот, ни много ни мало. И хотя ему сейчас всего лишь двадцать семь, вместе с прошлой жизнью получаются все семь десятков.

В своем мире он был предпринимателем средней руки, особо не стремившимся ни к каким высотам. Не было у него желания, вот и все. Заработка хватало, семья обеспечена, перспективы весьма радужные. Вот и поставил он мастерскую для души, где на практике отрабатывал различные старинные технологии. Даже станки там все были построены только на основе доступных материалов восемнадцатого века и никак иначе.

Потом его сбил автомобиль, и случилось нечто непостижимое, благодаря чему он попал в прошлое, оказавшись в теле семнадцатилетнего юноши. И не просто в прошлое, а в альтернативное. Сегодня на дворе июнь одна тысяча семисотого года. Но на престоле восседает царь-реформатор Николай Рюрикович.

России как таковой нет. Есть Русское царство со столицей в Москве. Новгородская и Псковская земли, причем первая раза в два превосходит Московию. Хм. Вернее, превосходила. Теперь-то шведы шороху наведут. Ну и Николай наверняка не растеряется. А иначе грош ему цена. Еще есть Гетманщина и земли донских казаков. Вот такой расклад.