Константин Калбазов - Фаворит. Полководец

Тот только выставил перед собой руки в примирительном жесте. Мол, вот как скажешь, так тому и быть. Чем заслужил очередной пренебрежительный взгляд девицы и хитровато-понимающий – молодки.

– Ну а это супруга моя, Настенька, – как раз представил и ее Дмитрий. – Кхм. Анастасия Ивановна, значит, – тут же поспешил поправиться Дорохин-старший.

Н-да. Старший. Вообще, конечно, тот еще бычок-переросток. Но… Парню едва исполнилось двадцать. И ничего-то он, кроме родной деревеньки да сельских ярмарок, не видел. И женился, похоже, только недавно. Настя она, может, и в тяжести, но деток пока не нажили.

Средний на год младше и не женат. Сестрица… Ну, с девчатами всегда сложно. Как по нему, так она уж давно в возраст взошла и красуется наливным яблочком. Надкуси, и брызнет соком. Ну и младший – тот и вовсе малец, хорошо как шестнадцать годочков исполнилось. А то, глядишь, и помоложе. Все же братцы у него удались, а кровь-то одна.

Закончив разговоры с Дорохиными, Александр переключился на других. Нет, ему вовсе не нужно было заводить знакомства со всеми и составлять списки. Этим займутся писари на границе. Там уже поджидают беженцев. Мало того, на землях Карпова для новоприбывших строятся деревеньки с просторными и светлыми домами. Боярин твердо намеревался привязать новгородцев к псковским землям и готов был не поскупиться.

Лешакам надлежало только доставить людей да защитить от опасности, случись таковая. Но вот не смог Редькин пройти мимо девицы. Уж больно ладная. А что такого? Он, чай, не монах. Правда, Ольга Гавриловна колючая, что твой терновник. И братцы те еще сторожа. В особенности старший. Так что ничего-то Александру не светит. Если только жениться. Но тут уж точно не ко времени. Ему еще два года в безбрачии жить. Такая служба. Хм. А вообще, что-то его куда-то не туда завернуло.

Следующую группу беженцев расспрашивал больше для сохранения лица. Мол, он с вниманием не только к Дорохиным, но и к остальным. Хм. Здесь девицы не менее целомудренны, а вот вдовушка очень даже игрива. Кто знает, может, сама в бега подалась, может, за молодняком присматривать приставили, да только она, похоже, и поразвлечься не прочь.

Александр даже плечи расправил и привычно подкрутил усы, едва обнаружил, что его приподнятое настроение было воспринято вполне благосклонно. Ну и, ясное дело, не приметил, как ему в спину впился высокомерный взгляд Ольги. Хм. Вообще-то он о ней уж и позабыть успел…

Так, собирая людей, двигались весь остаток дня и ночь. Хорошо хоть они нынче светлые, потому как беженцы выходили на берег с завидным постоянством. Хотя и в небольших количествах. В целом не набралось и трех сотен.

С рассветом подошли к слиянию Шелони и Узы. Еще каких-то двадцать пять верст, и начнется самый сложный участок. Канал с шестью шлюзами, через которые враз и не проскочишь.

– Глядите!

– Что это?! – послышались возбужденные крики.

– Солнышко встает? – с сомнением предположила одна из девиц.

– Да какое тебе солнышко! Оно, чай, в той стороне встает, – махнул парень на восток, где и впрямь занималась заря.

– Пожар, поди, – высказался один из мужичков постарше.

– И недалече, – поддержал его другой.

– Чего шумите? – поднялся на ноги Александр. – Не заря это. А зарево. В пяти верстах вверх по Шелони, Порхов. Слышали гром ночью?

– Так гроза, думали.

– Гроза, – согласно кивнул Редькин. – Да только пушечная. А как уже полыхает, значит, пал город, – закончил он под общее «о-ох».

На остальных дощаниках и пароходике народ тоже всполошился. Все взоры устремились на юг, в сторону зарева. Пусть и светла ночь, но видно хорошо. А как иначе-то, коли полыхает целый город. Пусть и уступает Новгороду, тем не менее поселение изрядное.

Караван начал входить в поворот очередной петли, закладываемой руслом. Послышались громкие и отрывистые приказы капитана. Команды дощаников поспешили на свои посты с шестами наперевес. Вид пожарища напрочь отбил леность, зато возбудил желание побыстрее оказаться на Псковской земле. И каравану лучше бы избегать стремнины.

Вскоре вошли в Узу, и широкое речное русло сменилось узким. Не сравниться Узе с Шелонью. Построенный между нею и Черехой канал и то куда более полноводен. Впрочем, это не имеет никакого значения. Конечно, большим судам с серьезной осадкой тут делать нечего, но в остальном река служит транспортной артерией весь период навигации.

Успели пройти с версту, когда справа затрещали кусты и на берег выбежало сразу десятка два человек. Уже окончательно рассвело, а потому беженцев распознали сразу. Вот только одежда на них подранная да в копоти. Кто-то в окровавленных повязках. И у всех на лицах тоска, надежда и мольба одновременно. До суши рукой подать, а потому видно все совершенно отчетливо.