Иван Апраксин - Подменный князь

Он выпалил это и умолк. Молчал и я, потрясенный. Вот уж не ожидал такого поворота событий…

– Я подумал, что тебе надо сказать, – продолжил тогда Канателень. – Она все время плачет и хочет к тебе. Собиралась даже сюда пойти, но мы ее не пустили, потому что это опасно.

– Почему опасно? – сдуру спросил я, а потом опомнился и спросил о главном: – Но как Любава у вас оказалась?

– Очень просто, – ухмыльнулся парень. – Когда мы зажгли избу для молитв и все стали оттуда разбегаться, то мы всех убивали сразу. Так велел князь. А твоя девушка, Любава – она была рядом с тобой, и вас увидел Вяргис. Тебя хотели тоже убить сразу, но подошел боярин – вот этот, – Канателень кивнул в сторону Блуда, – и приказал тебя не трогать, а отдать ему вместе с этими двумя христианскими жрецами. Ну вот, тебя отдали, а Любаву мы все вместе забрали с собой в лагерь. Зачем ее убивать? Она же не христианка…

– Что вы с ней сделали? – спросил я, и у меня захолонуло сердце. Уж мне ли не знать, что тут бывает с одинокими девушками, приведенными в лагерь к северным воинам?

Канателень понял меня и снова усмехнулся, покачав головой:

– Нет, – сказал он. – Нет, ничего плохого. Она сказала, что она – твоя девушка и что ты скоро придешь и заберешь ее.

И, видя сомнение на моем лице, добавил:

– Конечно, были такие, кто хотел не обратить на ее слова внимания… Но мы с Жданом вынули мечи.

Я уже успел узнать, что это было серьезно. Вынимать меч в собственном лагере, против своих товарищей считалось совершенно недопустимым, и в таких случаях обе стороны конфликта должны были крепко подумать…

– Сюда мы ее не пустили, – сообщил Канателень, – но я могу ей что-нибудь передать от тебя. Ты на свободе?

Вопрос заставил меня задуматься. На свободе ли я? Интересно, а что думает об этом боярин Блуд?

– Завтра я приду к вам в лагерь, – сказал я твердо. Так или иначе, но пусть Любава меня ждет.

Я надеялся на успех. В конце концов, если Блуд действительно имеет на меня такие планы, как сказал, то почему бы ему не выполнить мою просьбу и не позволить остаться с Сероглазкой?

– Теперь нужен месяц на то, чтобы у тебя отросла борода, – заметил боярин, когда мы уже вернулись к нему домой. – У князя она стала довольно длинной. Так что с завтрашнего дня ни шагу отсюда не делай. Сиди, чтобы тебя никто не увидел раньше времени.

Тогда я рассказал ему о Любаве.

– Что тебе до этого, боярин? – добавил я в конце. – Я люблю эту девушку и хочу быть с ней. Разве она помешает твоим планам?

Блуд некоторое время размышлял, потом сказал задумчиво:

– Ладно, это твое дело. Но тебе придется взять в жены еще одну женщину. Ты ведь не против двух жен? Это даже мало: другие князья имеют по десять и по двенадцать…

– Какую еще женщину? – опешил я.

– Как какую? – усмехнулся Блуд. – Короткая у тебя память! Рогнеду, конечно. А что же ты думал? Сначала убил ее отца и брата, затем изнасиловал ее, да так, что она забеременела от тебя. А теперь хочешь от нее отделаться? Нет, так не пойдет.

– Но это же не я сделал, – попробовал я возразить, но тут же осекся, а Блуд, откровенно потешаясь над моим замешательством, засмеялся.

– Вот именно, – сказал он. – Привыкай теперь. Станешь князем Владимиром и будешь отвечать за все, что сделала эта бешеная собака. За Рогнеду, например…

Он посерьезнел.

– Это нужно сделать обязательно, – твердо велел он. – Рогвольда уже не воскресишь, и сына его тоже. Но Полоцку и полочанам нанесена большая обида, они ее не простят. А если не простят, единству нашей земли нанесен будет урон. Полочане просто отделятся от нас и уйдут под руку польского короля. Единственный способ как-то загладить произошедшее – это тебе жениться на Рогнеде. Я предлагаю единственный достойный выход.

– Хорошо, об этом мы потом поговорим, – ответил я. – Ведь есть еще время, целый месяц. А завтра я хотел бы привести сюда Любаву и остаться с ней.

Но Блуд был непреклонен. Он перестал смеяться и, взглянув на меня своими обычными тусклыми глазами, негромко сказал:

– Я для того собираюсь сделать тебя князем, чтобы ты слушался меня, мальчик. Решать, когда нам с тобой и о чем разговаривать, буду я. И ты, став князем по моей милости, будешь им оставаться до тех пор, пока будешь слушаться меня. Во всем. Думаю, ты меня понимаешь.

О, я понимал…

– Любаву свою можешь привести, – разрешил Блуд. – Надо же тебе с кем-то тешиться. Да и Свенельд будет рад, я точно знаю. – Боярин снова засмеялся.