Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» (litres)

– Скажите-ка, барыня, а где сейчас этот хлопчик? – поинтересовался Андрей.

Окончательно стемнело. Лошади хрупали ветками, возле лошадей о чем-то тихо переговаривались Мариэтта и кучер. Генка с автоматом на коленях сидел на плетеном коробе. В роще раздавались соловьиные трели. Охлобыстина пристроилась на плаще рядом с барином, с трогательной заботливостью сжимала сухонькую ладонь Белобородова. Свободной рукой старик держался за жилет, в том месте, где предполагалось наличие сердца. Или души. С барином Андрей разговаривать не собирался. Хватало и мученических, ненавидящих взглядов обедневшего дворянина.

– Мальчик в чулане, – призналась Нина Ниловна. – Я приказала не отпускать. Ребенок не в себе, мало ли что случится.

– Понятно. Придется задать ему пару вопросов. Кстати, захватим нашего коллегу. Как он? Не скучает? Небось парным молоком отпаиваете?

Охлобыстина заметно сжалась:

– Знаете, вашего, э-э, Алексея Валентиновича в усадьбе нет. Он еще днем уехал и… Он очень торопился.

– Нина Ниловна, – укоризненно сказал Андрей. – Я же с вами как с человеком беседую. Что вы опять финтить взялись? Мы должны загостившегося коллегу забрать или нет? У нас отчетность.

– Ну нет его. Понимаете? Я русским языком повторяю…

– Капчага, подойди.

– Не нужно! – из глаз Охлобыстиной вновь хлынули злые слезы. – Нет вашего дружка. В конце концов, он сам виноват. Незачем было настаивать. Он был идиот, понимаете.

– Секунду, на чем он настаивал?

– На дворянстве! – завопила Охлобыстина. – Он, видите ли, потомственный дворянин. Здесь такими вещами не шутят. Уперся, как осел. Его предки, видите ли, еще во времена Ивана Грозного на медведей и Казань хаживали.

– Ну и? Что-то не улавливаю.

– Ну и пошел он на медведя, – не без некоторого торжества объяснила Охлобыстина. – В поместье есть яма с медведем…

– Вы его туда спихнули, что ли? – растерялся Андрей.

– Я буду его спихивать?! Я?! Или Иван Порфирьевич?! – возмутилась Нина Ниловна.

– То есть вы только приказали его туда бросить?

– У нас порядок азбучный. За свои речи ответ держать нужно, – проскрипел старик. – Нет в нашем отечестве никаких Беркут-Томовых и не было. Уж мне-то не знать?

– Да вы просто Нерон доморощенный, – обалдело пробормотал Андрей.

– Начальник! – Генка стоял на ногах.

Со стороны усадьбы слышались голоса, за березами мелькали огни факелов.

– Тьфу! – Андрей выпрямился над пленниками. – Давай, дрессировщик, крикни, чтобы по избам отправлялись. Иначе всю дворню здесь положим.

– На все воля божья, – проскрипел старик и вдруг зычно возопил: – Сюда, ребятушки! Выручай барина! Озолочу!

На дороге ответно завопили. Скорее испуганно.

– Генка!

Иванов уже растворился в темноте. Андрей хотел позвать Мариэтту – пора было переходить к решительным действиям, но тут девчонка сама заорала:

– Сергеич!

Уловив движение у своих колен, Андрей инстинктивно махнул тесаком. Сталь у «экспедиционного» действительно была недурна. Коротко хрустнуло. Белобородов, так и не успевший выдернуть из-под сюртука револьвер, изумленно дернулся, поднес к лицу культю. Тут брызнула кровь. Старикан застонал, Охлобыстина отшатнулась, машинально отирая забрызганную щеку. Отрубленная кисть на земле еще цеплялась за револьверную рукоять…

В темноте раздалась автоматная очередь. Генка завопил:

– Двигай отсюда, зипунное ополчение!

Грохнул взрывпакет, но еще раньше глухо затопали ноги удирающей спасательной экспедиции.

Белобородов мычал и сучил ногами. Хлюпала кровь.

– Жгут ниже локтя наложи, – машинально посоветовал Андрей.

Охлобыстина бестолково хватала покровителя за плечо.

– Да пусть подыхает, – сказала Мариэтта.

Андрей глянул, и ему самому стало нехорошо: девчонка держала за ствол потертый револьвер и пыталась стряхнуть с рукоятки бледную старческую кисть.

Андрей отвернулся, срезал с упряжи ремень, кинул Охлобыстиной:

– Выше раны туго перетяни, говорю.

– Да. Сейчас. Спасибо, – пробормотала женщина.

Нина Ниловна была в шоке, и Андрей чувствовал, что и сам недалеко ушел.

Подошел Генка:

– Ого, рубитесь? А я поверх голов стрельнул.

– Хорош, уходим, – приказал Андрей.

– Сейчас, гражданин начальник. – Мариэтта строго спросила у женщины: – Эй, патроны к револьверу где?

– Не знаю. Кажется, в саквояже, – все так же отстраненно пробормотала Охлобыстина, возясь с ремнем. Белобородов, слава богу, лишился чувств.