Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

Помедлив пару минут, я и сам вышел из своего импровизированного кабинета. Оглядел пустующие койки, кучку блатных в углу, дующихся в карты, и, ни у кого не отпрашиваясь, никого не ставя в известность, отправился к выходу из барака.

Туалет находился в расположенном отдельно от барака помещении. Удивительного тут, ясное дело, было мало. Учитывая то, что прелести центральной канализации в лагере отсутствовали, санузел представлял собой утепленный сарай с рядом дырок для справления естественных нужд и выгребной ямой под дощатым полом.

Подойдя к одному из отверстий, я задумчиво остановился над ним. Развернулся лицом к двери, успев как раз вовремя, чтобы увидеть троих крепких мужиков, вошедших вслед за мной. Кроме них и меня, в помещении больше никого не было.

Вдоволь наигравшись в гляделки, троица подошла ближе ко мне. Один из них – коренастый, среднего возраста, крепкий темноволосый мужчина, сделал еще пару шагов, явно тем самым позиционируя себя как главного.

– Ты – Бон, – произнес он утвердительно хрипловатым голосом.

Не дождавшись от меня никакой реакции, добавил:

– Надо перетереть.

– Давай, – с охотой согласился я, – а чего втроем?

– Слышал, резвый ты. А я риска беспонтового не люблю, – довольно откровенно ответил мужчина. И тут же добавил: – Я Хохол.

Понятно. Тот самый отчаянный и правильный бродяга, которого Ловкач пообещал поставить под мое командование. Судя по способу знакомства, выбранному данным персонажем, можно было бы характеризовать его и как чрезвычайно осторожного.

– Я так тебе скажу, не тая, резвый… подставишь парней моих и меня, сам лично пику тебе воткну, – последовало довольно неожиданное продолжение. Хохол, узнаваемо, по-блатному, растягивая слова, продолжил: – По казарме я понял все. Это верно. Зачем в город, не догоняю вовсе. Поясни.

– С чего бы? – искренне удивился я. – Ты не попутал, Хохол? Все, что надо, тебе Ловкач пояснит, а я только говорить буду, что да как. Тебя не устраивает – скатертью дорога! На хавчик, стволы и спирт найдутся другие охотники!

– По-хорошему не хочешь? – прищурившись, поинтересовался зэк.

– Слушай. – Сильно хотелось в туалет, и к длительным разговорам я был не расположен. – Не надо мне тут концертов. Или ты играешь по моим правилам – казарма, город, – или иди и говори Ловкачу, что соскакиваешь.

С этими словами я решительно шагнул на небольшое возвышение, где располагались дырки, и расстегнул штаны. Косясь на застывших зэков, стараясь хоть минимально контролировать их, я принялся опустошать мочевой пузырь.

Судя по всему, этот мой поступок сбил с толку Хохла и его подручных. По крайней мере, десяток секунд, что потребовался мне для справления естественных нужд, прошел в полной тишине. Лишь после того как я закончил и подтянул штаны, застегивая их, мой собеседник обрел дар речи:

– Ловкач человек авторитетный. Но ты трешь со мной, со мной и решаешь. Берем казарму и расходимся, как в море корабли. Город – не моя тема.

– Оружия не надо тебе? Водяры, хавчика, автомобиля? Ты как жить собираешься, что делать будешь, сдернув с зоны? – довольно спокойно парировал я. У меня было вдоволь аргументов, но, честно говоря, мне даже лениво было их приводить. Встреча в туалете и валяние ваньки в разговоре преследовали одну цель – добиться каких-то уступок от меня. Это было ясно как божий день.

– За оружие здесь сразу вилы, – не согласился Хохол, – так что нам оно без мазы. А вот другое… есть у меня одна мыслишка.

Выдержав театральную паузу и вдоволь побурив меня взглядом, будто бы решаясь, достоин я тайны или нет, мой собеседник все же продолжил:

– В одно местечко заедем в городе. Там и поможешь, как следует, от души и со всем старанием. Идет?

– Больница, затем комендатура и твое местечко, – не дал я обвести себя вокруг пальца.

Скривившись, Хохол будто сплюнул на чистый, выскобленный пол:

– Заметано.

Высказавшись в подобном ключе, заключенный развернулся и сделал знак своим сообщникам покинуть туалет.

Оранжевый диск солнца поднимался из-за горизонта, окрашивая лица стоящих рядом со мной в бледно-розовый цвет. Тонкая струйка людей, минуя шлюз и открытые ворота, выходила на площадку перед лагерем, выстраиваясь поотрядно. Перед нами, соблюдая порядок, редкой цепью стояли ровным счетом тридцать два охранника – вся сегодняшняя смена лагеря. Неподалеку, в двадцати метрах, отдельной кучкой группировались представители администрации шахты, разбиравшие рабочих после утренней поверки.