Константин Костинов - Сектант

Вацетису Сергей обрадовался, как родному.

– Ну что, – сел латыш на стул, положив рядом фуражку, – все решено. Завтра с утра я встречаюсь с товарищем Дзержинским, а потом он поговорит с тобой.

– Быстро, – поднял брови Сергей.

– Так мой начальник такие вопросы решает быстро. Наш ИИФ создан по личной инициативе Феликса Эдмундовича и подчиняется непосредственно ему, как главе ВСНХ, поэтому выход на него имеем всегда…

– Товарищ Вацетис, а что у вас за институт? Может, расскажешь? Или это тайна?

– Тайна, тайна… Ну как тайна? Расскажу. Попозже. Вечером. Не обижайся, просто мне нужно еще кое-куда заскочить. Ты, если хочешь, можешь по Москве пройтись. Вечером поговорим.

На столе, в круге света от керосиновой лампы, стояла сковорода, в которой шкварчала жареная картошка с салом – по словам Вацетиса, любимое блюдо Дзержинского. Между безработным директором чернильной мастерской и начальником департамента таинственного института шел задушевный разговор. Под водочку и закусочку.

– Я, Сергей, из семьи рыбаков. Простой, как говорится, как валенок. Ты на то, что я грамотно говорю, не смотри, у меня всего образования – церковно-приходская школа и автомобильный завод. Я на заводе в партию вступил. Потом война, революция, опять война. Воевал в Красной армии… не в латышских стрелках, – зачем-то уточнил Вацетис. – Под Питером от немцев отбивались. Потом Днепр, Крым, Царицын, Кавказ… В двадцатом году ранили, перешел на службу в ЧК. Там меня и заметили, когда ИИФ создавали…

Рассказ лился неспешно.

– ИИФ сам товарищ Дзержинский решил организовать. Как он объяснял товарищам: «Вот вы говорите, колдовство: мол, суеверие, пустые страхи глупых людей… Люди верят в то, что черти есть, а вы верите в то, что их нет. И у них, и у вас – вера. А нужно – знание. Потому что если они вдруг есть, то в случае чего от них пролетарской сущностью не отмахаешься. Нужно знать точно: либо колдовства нет, и тогда все в порядке, либо оно есть, и тут уж нужно думать – бороться с ним или в упряжку мировой революции впрягать». Я думаю, Сергей, товарищ Дзержинский что-то знал о колдовстве… Ведь пока чего-то не видел, то можешь в это верить или не верить… А вот когда нечисть перед твоими глазами скачет, тут вера ни к чему…

…Сначала институт хотели так и назвать: мол, Институт колдовства. Что изучаем, так и называем. А потом подумали: не хватало еще, чтобы за границей про нас начали слухи распускать: мол, большевики магией занимаются, весь народ околдовали, иначе бы за ними никто не пошел… Дураков много, кто-то да поверит. И так про нас рассказывают, что мы кровь девственниц и младенцев пьем, а на голове у нас рога растут. Вот и назвали Институт истоков фольклора. Что такое колдовство, волшебство, чародейство? Сказки, басни, легенды… Фольклор. А мы изучаем истоки фольклора: что стоит за этими сказками? Ничего? Или же что-то есть?..

…Когда меня в ИИФ отправили, я сопротивлялся: мол, буду я еще глупостями да детскими сказками заниматься. Так нашему начальнику и сказал в лицо. А он, даром что только что на должность встал, – тогда несколько желающих было, но наш начальник успел первым, – собрал всех, а было нас только двенадцать человек, в каждом департаменте по человеку, и рассказал историю…

Ты там в своем будущем о малярии слышал? Что слышал? Что комары малярийными бывают? Правильно, они потому и малярийные, что болезнь эту разносят. Так вот, о комарах, малярии и сказках нам начальник притчу и рассказал.

В девятнадцатом веке никто не знал, как распространяется малярия. Ученые ломали голову, а негры в Африке издавна считали, что эту болезнь комары и разносят. И ученые об этой примете знали, но считали ее пустым суеверием. Мол, то, что время размножения комаров и время распространения болезни совпадает, ничего не значит. Суеверие… Фольклор. И никому и в голову не приходило изучить, что стоит за этим суеверием. Не верили. А если бы проверили, могли бы спасти жизни множеству людей. Так вот, сказал тогда начальник, верить или не верить – не наш путь. Мы должны знать.

Одна из девушек – есть у нас три – тогда и спрашивает: мол, нужно считать, что вся эта ерунда, медиумы, гороскопы там, домовые и лешие – это все правда? Тогда начальник смотрит на нее и говорит: «Еще раз повторяю, а кто и теперь не поймет, тому в институте делать нечего. Мы не должны верить или не верить. Мы должны знать. А веру оставьте священникам, потому что от нашей веры ничего не зависит. Если кто-то не верит, что комары переносят болезни, от этого они ее переносить не перестанут. Поэтому в золотую рыбку не верьте, пока не проверите».