Анатолий Дроздов - Интендант третьего ранга

— Моя охрана.

— Откуда нам знать, что не большевики?

— У них на рукавах белые повязки.

— Большевики могли повязать такие же.

— Некому повязывать — убиты. Я как раз прибыл с вестями.

— Говорите! — подскочил на месте Ланге.

— Ведите меня к коменданту! — не согласился Крайнев.

Ланге неохотно уступил. Представ перед Краузе, Крайнев выложил на стол документы расстрелянного Спиридонова. Два бойца внесли и положили на пол тяжелый рогожный куль. Крайнев развернул. Внутри лежали пулемет «МГ» и немецкие винтовки, захваченные у карьера. Сделать этот эффектный жест стоило большого труда — Саломатин легко согласился отдать «Опель», но с оружием расставаться не хотел. Крайнев убедил его, поинтересовавшись, чем комбат собирается стрелять. Немецких патронов в отряде не было, даже полицейских немцы вооружали трехлинейками.

— Банда большевиков разгромлена! — торжественно сказал Крайнев, указывая на винтовки. — Ваша машина, герр комендант, также отбита и стоит под окном.

— Где это произошло? — заинтересовался Краузе.

— Здесь! — указал Крайнев на карте. — У деревни Осиновка.

— Их было много?

— Деся… Человек двадцать! — поправился Крайнев, поймав взгляд Ланге.

— Вам удалось справиться? — удивился гауптман.

— Мы напали на рассвете, большевики спали пьяные. Они были настолько беспечны, что не выставили охрану.

— И?

— Нескольких, в том числе главаря, застрелили на месте. Остальные побежали к болоту, — Крайнев говорил вдохновенно, изображая победный восторг. — Большевики надеялись, что мороз сковал его. На самом деле образовалась тонкая корка. Большевики стали проваливаться и тонуть. Не понадобилось стрелять…

— Следовало взять пленных! — недовольно сказал Ланге.

— Мои люди не солдаты, к тому же были озлоблены. Большевики ранили двоих… Я не смог удержать их от расправы.

— Что вы сделали с убитыми?

— Бросили в болото — к их товарищам. Я должен был устроить похороны?

— Следовало привезти трупы, — сморщился Ланге.

— Зачем?

— Повесили бы в назидание прочим.

— Не догадался. У большевиков не было такого обычая.

Ланге пожевал губами и стал переводить Краузе текст захваченной выписки из постановления бюро райкома. По лицу коменданта Крайнев понял: документ впечатлил.

— Других большевиков не осталось? — спросил Ланге, завершив перевод.

— В Осиновке нет.

— А в других местах?

— Мы убили их главаря. Если кто уцелел, не посмеет вредить.

— Уверены?

— У меня люди почти в каждой деревне! — обиженно сказал Крайнев. — Я получаю полную и достоверную информацию. Как иначе мне удалось бы узнать место дислокации большевистского отряда и напасть на него врасплох?

— Мы не сомневаемся в вашей преданности! — поспешил комендант. — Если сведения подтвердятся, вас ждет награда…

Крайнева расспрашивали долго. Краузе дотошно вызнавал, как Крайнев организовал операцию, как расположил своих людей, как на рассвете атаковали Осиновку… Крайнев вначале решил: проверяют. Он был готов к разговору, накануне с Саломатиным они отшлифовали каждую деталь. Доклад Крайнева был обстоятелен и изобиловал подробностями. Краузе делал пометки в блокноте, и Крайнев внезапно понял: коменданту это нужно для отчета. Нападение у карьера наверняка стоило гауптману разноса начальства. Теперь он сможет с чистой совестью доложить: коварный враг уничтожен, захваченное немецкое оружие возвращено. Можно не сомневаться, в отчете число уничтоженных большевиков возрастет многократно: чем больше, тем выше награда. Проверить невозможно — из болота тела не достанешь. Да и кто станет проверять?

— Вы действовали как боевой офицер, — заключил гауптман, когда Крайнев умолк. — Удивительно…

— Я читал Клаузевица! — нашелся Крайнев.

— О, да! — согласился Краузе. — Старик разбирался в военном деле…

— Вы можете собрать сбежавших евреев? — спросил Ланге, когда они вышли от коменданта.

— Не буду! — отказался Крайнев.

— Почему?

— Не хочу получить пулю в спину. Большевиков селяне не любят, а вот евреев приютили. Оружия в деревнях много, возле Города шли бои…

— Минуту назад я считал вас храбрецом!

— Я смел, когда дело касается меня. В ином случае… Я уполномочен заготавливать продовольствие. Окончательное решение еврейского вопроса не в моей компетенции.

Ланге обиженно засопел.

— Хотел вас спросить, Эдуард, — сказал он спустя минуту. — Почему вы спасли меня у карьера?