Анатолий Дроздов: Интендант третьего ранга

— Там бой! Гибнут люди…

— Это их судьба… Все, Виктор Иванович, конец. Экстрим завершился. Позабавились, глотнули адреналина, отвели душу… После тихого офиса в Москве приятно побегать, пострелять с теплой мыслью, что за Родину… Очнитесь! Здесь своя война. Давно смотрели телевизор? Мировой финансовый кризис в разгаре! У банка проблемы с ликвидностью, сокращаем расходы, где только можем, а я буду тратить деньги на ваши забавы?

Дюжий повернулся и пошел к дверям.

— Степан Савельевич! — окликнул Крайнев.

Дюжев с неудовольствием повернулся.

— Ваша установка может направить человека в будущее?

— Только на день, — пожал плечами Дюжий. — В начале проекта я задавал изобретателю этот вопрос. Он говорил что-то об устойчивых и еще не сформировавшихся хрональных полях.

— День в условиях кризиса — это очень много! — сказал Крайнев. — Человек, у которого мозг генерирует поле, совпадающее по частоте с полем установки, может добыть уникальные сведения. Желательно, чтоб он хорошо разбирался в финансах, еще лучше — работал в банке. Он проникает в будущее, считывает и анализирует финансовую информацию: курсы валют, процентные ставки, фондовые индексы, новости о банкротствах и слияниях… И так каждый день.

— Черт! — Дюжий вернулся и снова сел в кресло. — Вам действительно нужно обратно?

— С этими людьми я делил хлеб и кров, мы вместе воевали и хоронили погибших. Я не могу уйти просто так.

— Чего хотите?

— Завершить дела и попрощаться.

— Двух дней хватит?

— Вполне.

— Договорились!

— Это не все. У меня там жена. Я хочу ее привезти.

— Виктор! — Дюжий накрыл своей ладонью руку Крайнева. — Я все понимаю. Первая половина двадцатого века, не испорченные цивилизацией девушки, девственность — норма, а не исключение, чистые, искренние чувства. Хищниц, которые пасут богатых женихов, нет в помине… Однако глянем трезво. В нашем времени появится человек из другого мира. Ей здесь понравится? Отношения между людьми, окружающая среда, темп жизни — все другое. Телевизоры, компьютеры, сотовые телефоны…

— Привыкнет.

— Не уверен. Как ты думаешь ее легализовать? Нужны документы. Не только паспорт; но свидетельство о рождении, документ об образовании…

— Это вопрос денег.

— За деньги ты купишь фальшивки, которые рано или поздно распознают. Что потом? Депортация? Назад в сорок второй?

— Добудем подлинные документы.

— Не с твоими связями. Ладно, предположим, получится. Сколько ей лет?

— Восемнадцать.

— Ребенок! Ты уверен в ее чувствах? Она сумеет сохранить их после всего, что на нее обрушится? Кого она полюбила? Командира партизанского отряда, героя войны. Здесь превратится в жену скучного банковского служащего, человека со странными для первой половины двадцатого века интересами и пристрастиями. С кем ей поговорить, отвести душу? Ни родных, ни друзей… Начнется разлад, кончится тем, что ты ее бросишь. Что тогда?

Крайнев не ответил.

— Не хотел говорить, но раз коснулось… Думаешь, в нашем времени нет чистых, порядочных, искренних женщин? Напрасно. Их мало, но они есть. Одну ты знаешь.

Крайнев поднял взгляд.

— Это Ольга, — сказал Дюжий. — Я не прав?

— Прав.

— Что между вами произошло?

Крайнев не ответил.

— Не говори, если не хочешь, — согласился Дюжий. — Ты ей нравишься. Даже больше, чем просто нравишься. Она не говорит, но я вижу. У меня единственная дочь, Виктор, и единственная наследница. Понятно? Я хочу, чтоб она была счастлива.

Крайнев молчал.

— Ольга говорила, что тебя не интересуют деньги! — вздохнул Дюжев. — Я, признаться, не верил. Тем хуже, я начинаю сомневаться в выборе. Бизнесмен не отказывается от выгодной сделки из-за личных чувств. Подумай: лучшей жены тебе не найти! Красивая, умная, любящая, добрая… Я прожил жизнь и знаю, что говорю…

— Можно нетактичный вопрос? — сказал Крайнев.

— Пожалуйста! — согласился Дюжий.

— Восемь лет назад умерла ваша жена. В Москве появился завидный жених. Еще не старый, крепкий и очень богатый. Мечта женщины. Думаю, невесты проходу не давали. Наверняка среди них встречались чистые, порядочные, искренние. Почему вы не женились?

Дюжий вскочил.

— Пошел ты к черту!

Хлопнула входная дверь.

«Что отец, что дочь! — подумал Крайнев. — Чуть что не по ним, так сразу ругаться! Ладно! Кончено! Жизнью клялся не исчезать, за язык не тянули…»

Он достал из-за пояса «люгер», оттянул затвор. Последний патрон Краузе выскочил наружу, Крайнев поймал. Раскрыл руку. Толстенький, как сытый поросенок, патрон маслянисто поблескивал на ладони, словно уверяя: «Не подведу!» «При выстреле в упор пуля вдавит в мозг куски черепа, — размышлял Крайнев, — интересно, это больно? И как долго будет длиться боль? Какой-то доктор в Интернете уверял: когда человеку отрубают голову, он чувствует боль еще несколько минут. Может, лучше в сердце? Только следует правильно прицелиться. Сердце не слева, как все думают, а за грудиной…»