Дмитрий Дашко - Зона захвата

Вдруг бородач вздрогнул и обмяк. Комитетчик все еще отчаянно сжимал клинок, когда тело противника отвалилось в сторону, а над капитаном склонился Гаврош с ножом в руке.

– Жив, командир? – спросил он.

Капитан тяжело и прерывисто дышал, не в силах вымолвить ни слова. Все, что он смог, – это вяло выплюнуть откушенный мизинец врага.

– Метис, прием!

– На связи, – наконец прохрипел комитетчик.

– Командир, ты ранен? – тревожно спросил Коленвал.

– Слегка поцарапало, жить буду. Задержите абреков, сколько сможете, а потом валите оттуда в темпе вальса!

– Принял, командир! Оформим в лучшем виде. Как у вас?

– Ввязались в бой. Теперь уже по-тихому не получится, – прерывисто, еще не восстановив дыхание, сказал капитан. – Есть потери: Дикой, Барбуду и, наверное, Пилот. Он был ранен, что-то не слышно его больше.

– Умер он, – вставил Гаврош.

– Гаврош говорит, умер Пилот.

– Ну гады, щас я вам устрою! – зло проговорил старшина.

– Не подставляйтесь по-глупому. Вы мне живые нужны! – попросил комитетчик.

– Живы будем – не помрем! – азартно крикнул невидимый собеседник. – Эх, понеслась душа по кочкам!

Через гарнитуру до капитана донесся звук длинной пулеметной очереди. И почти сразу ее перекрыл жуткий многоголосый вой, доносившейся со стороны лаборатории.

«Что это?! Неужели твари на свободе?» – только и успел подумать комитетчик.

Стремительная тень метнулась к Поручику.

Тот выпустил длинную очередь, но пули не остановили бросок существа. Оно завизжало, отчего у капитана заложило уши, и на его глазах разорвало Поручика в клочья.

Затем истерзанная пулеметной очередью тварь, подвывая, поползла к капитану. Ее красные глаза светились в темноте лишь одним желанием – убить. Гаврош выстрелил по этим глазам, существо дернулось и затихло. И все же капитану было не по себе. Казалось, монстр оживет и в любую секунду набросится на него снова.

«Господи, разве мало на свете всяких напастей?! Неужели надо было придумать еще одну?» – думал офицер, не сводя глаз с мертвого существа.

Гаврош перевязал ему порезанную ладонь, отдал уже перезаряженный автомат.

– Надо идти, командир, – хмуро произнес он, кивнув в сторону секретного ангара.

– Пошли, – также хмуро отозвался комитетчик.

Оба понимали, что это, скорее всего, конец. Вырвавшиеся твари внушали обоим почти первобытный ужас, но приказ приходилось выполнять, ведь для этого сейчас в засаде ведут бой старшина и другие парни, а в ангаре находятся Абраменко и Липатов. Каково им там, внутри этой преисподней? Получилось ли у них? Вряд ли они живы, раз чудовища на свободе.

Капитан и Гаврош, страхуя друг друга, двинулись в сторону ангара. И все же бросок твари они пропустили. В одно мгновение Гаврош оказался растерзан на куски, а Метис выпустил почти весь рожок в проклятого монстра. Тот, завыв так, что у Метиса опять заложило уши, отпрыгнул куда-то в темноту и пропал.

На какое-то время комитетчик вдруг оказался внутри островка безопасности, ибо на остальной территории бывшей совхозной фермы творилось что-то невообразимое.

Существа появлялись, словно из ниоткуда. Выли, рычали, визжали, получая огнестрельные ранения, и убивали, убивали…

Они не делали различия между чужими или своими. Кавказцы Маги, спецназовцы… Кто оказался на пути – тот и жертва.

В какофонии звуков было сложно разобрать, где предсмертный вскрик человека, а где леденящий душу вой подраненного монстра. Все это накладывалось на музыку автоматной пальбы и взрывов. Где-то орудовали невидимые гранотометчики, усложняя и без того неслыханную прежде партитуру. И этот чудовищный оркестр гремел все громче и громче, приближаясь к тому месту, где засел капитан.

Он мысленно начал готовиться к смерти, хоть и не собирался облегчать ей труд.

Вдруг возникла идиотская, несвоевременная мысль: «Интересно, скажут ли про меня, что я пал смертью храбрых, зафиксируют ли это в отчетах? Или спишут как пропавшего без вести, как это уже было с другими?»

По идее, ему будет уже все равно, но ведь сейчас и в самом деле интересно приоткрыть пусть маленький краешек неведомого, узнать, чем все закончилось, что сказали другие люди, каким он остался в их памяти.

Капитан тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мысленно выкрикнул: «Врешь, старуха! Не возьмешь! Я еще повоюю!»

И сразу ощутил, как недавний страх куда-то уходит. Вместо него приходит кураж, легкое опьянение.

А потом все закончилось так же неожиданно, как и началось. Вместе с воем, рычанием и визгом прекратилась и стрельба, словно таинственный дирижер дал своим музыкантам отмашку.