Дмитрий Дашко - Зона захвата

– Ясно. Значит, раньше по мелочи шакалили, продавали в рабство, кого удавалось выловить, а теперь в свору сбились, силу почуяли, на большой кус замахнулись?

Пленный потупился.

– Я не стану выяснять, кто у вас за старшего. И так ясно: это ты, – обвинительным тоном произнес капитан.

Мужик совсем понурился.

– Также не стану спрашивать, кому вы их собирались продать. Расплодились вы, как крысы на помойке, нормальным людям никакого житья нет.

Комитетчик будто потерял интерес к пленнику. Развернулся к Липатову, вытащил нож с черным лезвием, исключающим ненужные внезапные блики на солнце.

– Давай, – мотнул он головой в сторону мужика, протягивая оружие Мажору.

– Чего, товарищ капитан? – не сразу сообразил Андрей.

– Давай! – с нажимом произнес комитетчик.

И тут до Липатова дошло, чего от него хотят.

«Твою мать!!!» – мысленно выругался Андрей.

К такому повороту он был не готов.

– Не надо!!! – взвизгнул пленный и задергался что есть силы.

Старшина ударил его ребром ладони по шее. Крик оборвался, однако пленный был жив, он продолжал шумно и тяжело дышать.

Липатов прекрасно понимал, что это экзамен. Страшный, но необходимый. Если не сдаст, то его отбракуют. Хорошо, коли отпустят, а то могут и как этого…

Содрогнулся, почувствовав в своей ладони удобную рукоятку. С трудом сглотнув, приблизился к пленному. Натолкнулся на его полные ужаса мутные глаза, вытаращенные, круглые… Ему ладонью зажали рот, но он все равно выл – дико, отчаянно. Его мордатая физиономия стала багровой.

«Это не страшно… – твердил Андрей себе. – Раз, и все. Куда бить? В сердце, конечно, чтоб не мучился. А где сердце – посредине или слева?.. Господи!!! Почему я должен это делать???»

Капитан толкнул его в спину:

– Давай! Не тяни!

– Ы-ы-ы!!! – завыл Андрей, рванулся к пленнику и сильно ударил его ножом в грудь.

И сразу пришло удивление: лезвие даже не почувствовало преграды. Клинок исчез и вынырнул вновь. Ни капли крови на нем не было.

Пленный засучил ногами, лицо его мгновенно побледнело, стало белым, потом проявилась синева, но он еще жил и слабо дергался.

– Плохо, Мажор! Плохо! Добей! – жестко и грозно потребовал капитан.

Андрей опять ударил и снова не почувствовал преграды. Отдернув руку, он отступил на шаг и смотрел, как затухает чужая жизнь, чувствуя на каком-то астральном уровне, как закрепощается тяжелым грехом его душа.

Когда он убивал из автомата, такого не было. Когда размозжил голову Ахмеду – тоже не почувствовал ничего. А это убийство… оно было каким-то неправильным, что ли, хотя жертва и получила по заслугам.

Спецназовцы отпустили пленного, он откинулся на спину, мелко вздрагивая в агонии, но вот прекратилась и она.

Рот приоткрылся, обнажив желтые неровные зубы. Заострившийся нос на синюшном лице торчал как-то по-особенному, а глаза бессмысленно смотрели в потолок.

Офицер забрал нож и спокойно вытер лезвие о куртку убитого.

Андрей почувствовал приступ тошноты, но невероятным усилием воли сдержался, поймав оценивающий беспощадный взгляд комитетчика.

Капитан снова приблизился. Он удовлетворенно похлопал Липатова по плечу. Ничего не сказал. Старшина протянул свою фляжку, комитетчик сунул ее в безвольную руку Андрея, в которой еще мгновение назад был нож.

– Водка, – сказал он. – Глотни хорошенько, но не увлекайся. Пьяный ты мне не нужен.

Андрей сделал большой глоток, запрокинув голову, потом еще, почувствовав стремительный ток жидкости, обжигающий пищевод и желудок. В голове зашумело. Он отошел и сел прямо на стылый пол, откинувшись спиной на холодную стену.

И не заметил, как комитетчик удовлетворенно кивнул своим.

Какое-то время новичка не беспокоили. Спецназовцы занялись подготовкой засады. Убитого уволокли в другую комнату, только размазанная полоса крови осталась на пыльном полу.

Андрей прислушивался к внутренним ощущениям. Необъяснимая тяжесть, первоначально сковавшая душу, отступила, оставив чувство вины, но оно уже не было острым.

«Кажется, я начинаю привыкать, – печально подумал Андрей. – Наверное, потому, что этот убитый не первый на личном счету. В конце концов, война есть война. Тут либо ты, либо тебя. Ну и потом, раскисать нельзя, надо соответствовать новому статусу».

Пусть сам он спецом пока не являлся, но то, что экзамен пройден и формальное зачисление в группу состоялось, сомнений у Андрея не вызывало.

Появившийся в комнате капитан обронил: