Дмитрий Дашко - Зона захвата

Он неоднократно говорил в кругу приятелей, что не хочет быть пушечным мясом и давно перерос должность командира взвода. Это не его планка. А еще Мага больше не хотел никому подчиняться.

Войны он не боялся. В конце концов, она – настоящее занятие для мужчины. Его предназначение.

Для чего еще матери рождают мальчиков?

Вот только одно дело – воевать за свои интересы и совсем другое – за интересы абсолютно незнакомых людей, к которым Магомедов не испытывал ровным счетом ничего.

Они находились так далеко от него в своей Москве, что порой казалось, что их и не существует вовсе. Так стоит ли проливать кровь за тех, кого нет?

В части он не был единственным дагестанцем. Земляков, многие из которых по его примеру остались на сверхсрочную или вовсе готовились к учебе в школе прапорщиков, набиралось на целый взвод, только раскиданы они были по разным ротам.

Лишь железная воля комбата не позволяла в батальоне установиться самому тяжелому из всех видов неуставных отношений – землячеству.

Как-то само собой кавказцы сплотились вокруг Магомедова, который стал для них и царь и бог.

Не желая портить отношения с комбатом, он держал своих абреков в руках, не позволяя полудиким Магам и Гогам распоясаться.

Авторитет его был непререкаем. Прикажи он прыгнуть в пропасть – и любой из них прыгнул бы, не раздумывая.

Выработанный веками инстинкт горца, живущего от набега к набегу, подсказывал, что вода замутилась настолько, что в ней можно безнаказанно ловить рыбу. Много рыбы.

Кавказцы поняли это первыми. Остальные еще дозревали.

Земляки давно подбивали его на этот рискованный шаг. Он долго колебался, потом, поняв, что другого удобного случая может и не подвернуться, согласился.

Комбат был в длительной командировке, особист ушел в глубокий запой. Никто не смог помешать трем десяткам дезертиров разоружить часового у склада с оружием и разжиться пусть старенькими, но вполне смертоносными АК-47, несколькими гранатометами, ручными пулеметами РПК и даже тремя СВД. Про пээмы и говорить нечего, хотя Мага все же предпочел бы пистолеты Стечкина или, на худой конец, ТТ.

Боеприпасов хватило, чтобы доверху загрузить армейский ГАЗ-53.

Дежурного по батальону Магомедов застрелил лично, не вспомнив о том, как не раз они ходили друг к другу в гости, пили водку и делили сворованную с продсклада тушенку.

Других офицеров той ночью в части не случилось. Солдаты-срочники сопротивления не оказали, кое-кто даже изъявил желание примкнуть к стихийно образовавшейся банде. В основном те, кто до службы успел схлопотать срок.

Поначалу Мага подумывал об этнически чистой группировке, но, после некоторых размышлений, сообразил, что в таком случае у него будет недостаточно сил, чтобы контролировать даже маленький район на ничейной земле. Конкуренты в два счета выбьют его оттуда.

Тогда Магомедов сделал отряд земляков своей личной гвардией, а остальных примкнувших (тут были не только славяне, но и киргизы, таджики, узбеки и человек пятнадцать грузин) начал использовать как пушечное мясо, доверяя им самые черные и потому редко бывавшие выгодными дела.

Командир из бывшего прапора получился хороший. Маге удалось закрепиться в полусотне километров от большого города, который стал жизненно важной артерией для новообразованного отряда боевиков.

Во-первых, город поставлял человеческие ресурсы, во-вторых, служил рынком сбыта продовольствия. Одно время Мага подумывал о торговле наркотиками, но нашлись те, кто не желал делиться и был достаточно крут, чтобы не допускать к лакомому куску посторонних.

Магомедову дали ясно понять, что это не его уровень. Дагестанец смирился. Вернее, сделал вид. Если стать полноправным хозяином этих земель, с ним обязательно начнут считаться.

Немного погодя ему крупно повезло. Мага попал в сферу интересов очень важных людей. Те сами вышли на главаря боевиков и предложили договор. Выгодный, но странный, очень странный.

Дагестанца это не отпугнуло. Ради власти он был готов зайти далеко.

Сотрудничество принесло большую пользу. Пусть он и не играл тут первую скрипку, но все равно теперь Мага уже мог с полным основанием требовать от других, чтобы те называли его Хаким-беем.

Обо всем этом Магомед Магомедов думал, попивая из пиалы зеленый чай.

Он сидел на узорчатом ковре, устилавшем пол в большой комнате его личных апартаментов. Когда-то в них располагалось нечто вроде конторы при ферме. Потом этот домик, как и все остальное, пришел в запустение и местами обветшал.