Анатолий Дроздов - Хозяин дракона

Олята не заметил, как уснул. Не дождавшись брата, Оляна заглянула в предбанник, но будить не стала. Принесла набитую сеном подушку, подсунула отроку под голову. Затем сняла с гвоздя старый кожушок, укрыла. Олята сладко зевнул и вновь задышал ровно. Оляна погладила его по влажным волосам и загасила лучину…

Некрас спал до полудня следующего дня. Олята успел накормить змея (рыбу, как всегда, привезли рано утром), прибрать в конюшне, где обитал смок, и в другой, где в денниках стояли Дар и Некрасова кобылка. Коней Олята вывел на луг пастись, спутав им ноги. Но не удержался, распутал Дара, оседлал его и несколько раз проскакал вокруг луга. Жеребчик шел ходко, чувствовалось, что с удовольствием, – застоялся. Олята проскакал и на кобылке – для сравнения. Кобылка – Некрас ее никак не звал, а Олята окрестил Гнедой – бежала лениво, на ответ на понукания недовольно фыркала, и отрок с радостью заключил, что его конь лучше.

За этим занятием и застал Оляту проснувшийся Некрас.

– Чей конь? – спросил, кивая на Дара.

– Мой!

Олята честно рассказал, как достался ему жеребчик, и жалостно попросил не говорить воеводе.

– Сам увидит! – пожал плечами Некрас. – У Святояра глаз острый. Не отберет, не боись! Не такой человек… Нам второй конь надобен – не каждый раз случится, что воевода одолжит своего…

Святояр и в самом деле коня не отобрал. Он появился в Волчьем Логе спустя два дня и хмуро зыркнул на Дара, щипавшего травку неподалеку от избы. Олята, боясь гнева гостя, старался угодить ему изо всех сил: подносил вареное и печеное – Оляна постаралась! – да подливал в кубок меду. Воевода по своему обычаю за едой все выспросил у Некраса, затем достал из сумы тяжелый мешок.

– Осьмнадцать гривен! Две ранее давал!

Некрас развязал мешок, подозвал Оляту и насыпал ему в пригоршню жменю тяжелых серебряных монет. Отрок онемел от неожиданности.

– Балуешь слугу! – заворчал Святояр. – Мало того, что коня присвоил, так еще и серебра ему! За какие заслуги?

– Он разведал, что в Городце сено лежит, – спокойно ответил Некрас. – Твои люди до стен не добрели, а он внутри побывал. Убить могли! Как и тех…

– Малый еще, – уже тише, но все так же недовольно продолжил воевода. – Куда ему столько?

– Избу сожженную в веси заново поставить, орало купить, корову… Будет землю пахать, подать князю платить…

– Если так… – махнул рукой Святояр.

В ближайшее воскресенье Олята посадил сестру на жеребчика, и они поехали в Белгород – на торг. Там Олята сразу отправился в кожевенный ряд, где купил сестре красивые и прочные сапожки. Себе тоже выбрал сапоги – из воловьей кожи, высокие, с каблуками. Без каблука нога в стремени болтается, а у него теперь конь! Еще Олята купил сестре суконную шапочку, подбитую куньим мехом, отрез василькового сукна на свиту, затем повел к златокузнецам. Там, осмотрев выставленные в широком коробе драгоценности, приглядел серьги с бирюзой. Серьги были серебряные, в виде полумесяца, подвешенного на цепочках, тот полумесяц и сиял голубыми камнями. Оляне серьги тоже приглянулись, она достала из ушей свои простенькие бронзовые и с удовольствием примерила серебряные. Услыхав цену – восемь ногат! – ахнула и сняла серьги. Брат стал торговаться, но кузнец уступил только ногату.

– Дорого, Олята! – закрутила головой сестра. – Сам подумай!

– Ну и что! – не согласился Олята. – Подумаешь, семь ногат… Еще выслужу!

– Верно! – сказал кто-то сзади.

Двойняшки обернулись и увидели улыбающегося Некраса.

– Покажи!

Сотник взял у Оляты серьги, внимательно рассмотрел и вдруг ловко вдел в уши Оляны. Затем отступил на шаг и наклонил голову, оценивая.

– Невеста! Хоть сейчас сватов засылай!

Оляна вспыхнула.

– Плати! – велел сотник Оляте и повернулся к продавцу: – Мне тоже серьги. Только золотые, и чтоб яхонты поболее…

«Это он Улыбе!» – догадался Олята.

Некрас быстро выбрал серьги, заплатил за них целую гривну, они пошли по торгу втроем.

– Мечи! Мечи! – раздалось неподалеку. – Острые, каленые – врагу на погибель, добру молодцу – на славу! Подходи! Выбирай!..

Некрас с Олятой, не сговариваясь, пошли на голос и оказались у воза, возле которого толпились вои. Воз был застлан сукном, поверх которого лежали мечи – кривые и прямые, с простыми рукоятями и отделанными серебром с камнями. Олята не удержался, схватил один.

– Ух! – только и сказал отрок, пробуя острие пальцем.

Некрас молча забрал у него меч, щелкнул раз-другой по клинку ногтем, затем положил его плашмя поверх шапки и попытался согнуть. Меч не поддался.