Олег Языков - Гром и молния

– Да ничего… Все поправимо. Все еще впереди. Пойду я, Иван Артемович, прогуляюсь… Душно.

– Сходи, конечно, сходи, Виктор. Но больше ты так не шути. Не надо.

– Как знать, как знать… – Я закрыл порез платком. – А, может быть, я и не шутил, Иван Артемович, вот какое дело…

Когда я вернулся, никого в студии не оказалось. Стол опять стоял у окна, все было убрано. Лишь приятные запахи все еще витали в комнате. На подоконнике стояли початые бутылки.

Я налил себе полстакана коньяка и стал неторопливо потягивать его, уставившись незрячими глазами в окно.

Вот так вот, Катя… Помнят о тебе, интересуются. И я тебя помню. Кстати, а куда это пропал Воронов? Свои условия найма я ему высказал, что же он молчит? Начальство еще не решило, что ответить сверхнаглому кандидату на должность в Службу? Или ждут, когда немцы мне ногу оторвут для сговорчивости? Ну и черт с вами, сволочи! Закурить, что ли? Нет, не буду.

Тут приглушенно стукнула входная дверь, и в студию вошел полковник Степанов. Увидев мой вопросительный взгляд, он пробурчал: «Капитолину Сергеевну провожал…» Я продолжал удивленно смотреть на него.

– Не пялься, Виктор, не смотри на меня такими глазами. Да, семью я потерял, в первый месяц войны потерял… Да, остался один… Но я не Бобик, которого за веревочку привели на случку. Неправильно это, не по-людски. Да и женщина она хорошая, замечательный она, скажу я тебе, человек! Нельзя так. Нехорошо это. Грязно.

Он походил по студии, провел рукой по переплетам книг на полке. Потом подошел ко мне и закурил.

– А ты пьешь? Не стоит, не залечишь… Хотя плесни и мне! – обреченно махнул рукой полковник. – Оба мы с тобой жизнью ушибленные, Виктор. Души покалеченные. Но жить-то надо. Жить надо дальше, Виктор. Вот такие дела, пилот. Ну, давай! Не чокаясь…

Утром, когда мы вышли из дома, машина нас уже ждала. Ждала, как оказалось, и Капа. Она протянула полковнику небольшой сверток. С харчами, надо полагать. На меня Капитолина смотреть избегала. Ну, ничего…

Где-то часа через полтора мы были у себя. У себя, во как! Да, для солдата любой привал – почти что дом. А уж для летчика – это, конечно, аэродром, на котором ты сейчас находишься. «Home, sweet Home!» Гляди-ка – еще помню!

– Туда правь, видишь, замполит кого-то песочит! – распорядился командир, когда мы въехали на территорию части.

Скрипнув тормозами, машина остановилась. Мы вышли, громко стукнули дверцы.

– Смирно-о! Товарищ полковник! За время… – начал было замполит, но Степанов его пресек.

– Вижу, вижу. Служба идет, замполит на посту! Хорошо, капитан. Пойдем-ка в штаб. Поговорить надо. Списки по санаториям составил? Пойдем, посмотрим. Виктор Михайлович, ты со мной?

– Сейчас, товарищ полковник! С ведомым вот пообщаюсь, и к вам! Вася! Иди сюда! Поговорить надо.

Ко мне подбежал Вася, довольный, как щенок, которому удалось ухватить и потрепать тряпичный мячик, украденный у дворовых мальчишек прямо во время футбольного матча. Пацан, как есть пацан!

– Значит так, Вася! Куда вас на отдых определить решено, знаешь?

– Ага, командир! Да тут совсем рядом. Дом отдыха ВВС. Лес, речка, девушек полно! Красота!

– А все-то разместитесь?

– А что не разместиться? Нас всего-то человек десять будет. Разместимся, конечно. Главное – все вместе!

– Ну и хорошо… Что я тебе хочу сказать, Василий… В общем, так. Принято решение – сформировать на базе нашей группы полноценный боевой полк. На «Яках», разумеется… Тут тебе светят неплохие перспективы. Парень ты боевой, у тебя сбитых сколько? Девять, по-моему?

– Ага!

– Вася! Ну что ты, как мальчонка деревенский – «ага» да «ага»! Говори нормально!

– Так точно, товарищ командир! Ровно девять сбитых!

– Ну, какие твои годы… Настреляешь еще. Я о чем – с чистой душой могу рекомендовать тебя на должность командира звена. Хватит, пожалуй, у меня за хвостом таскаться. Расти тебе надо. Расти как летчику и как командиру. Что ты на этот счет скажешь, а, Василек?

Вася резко поскучнел.

– Не-а, командир, не согласен я. Я лучше с тобой, Виктор! С тобой хорошо – все время на «передке», все время в бою! В атаке, можно сказать!

– Вася, ты что – хочешь всю войну у меня ведомым пролетать? Так не получится. Эдак я твою карьеру сломаю.

– Какую карьеру, Виктор? – Вася стал серьезным. – А ты помнишь, сколько времени прошло с того дня, когда ты меня позвал быть твоим ведомым? Восемь месяцев! Кто я был тогда? Щегол лопоухий! А сейчас? – Вася сначала покосился на свой погон, на котором было три звездочки, а потом, будто невзначай, провел рукой по орденам. – А сейчас – девять сбитых, участие в трех крупнейших операциях. Уважение, почет, награды, вот, опять же… Не-ет, Виктор! Так легко ты от меня не отделаешься!