Владислав Морозов - Принуждение к войне. Победа будет за нами!

Ну и что мне оставалось делать дальше? Раз пятый злодей наверху – надо его как-то нейтрализовать. Я натянул резиновые перчатки (хорошо, что я их перед этим не выкинул, а сунул в карман) и подобрал с пола автомат МР-5. Потом, слегка пошарив по каманам его мертвого хозяина, достал пару запасных рожков. Пистолеты я подбирать не стал, решив, что с меня и одной этой волыны хватит. Не коллекционировать же их, в самом деле? Вооружившись, я полез к другому выходу из подземелья – метрах в ста отсюда узкий лаз, по которому можно было только ползти, вывел меня в коллектор центрального отопления. Похоже, коммунальщики до сих пор так и не догадались, зачем прямо над трубами в стене зияет эта неряшливая дыра. Осторожно сдвинув круглую бетонную «блямбу», закрывающую выход (еще одна «светлая память о девяностых»), я вылез на свежий воздух. Было темно, фонарей здесь почти совсем нет. Но я все-таки рассмотрел стоявший, не доезжая трамвайных путей, метрах в пятнадцати от того люка, куда я влезал накануне, уходя от преследования, темный внедорожник с потушенными фарами. За рулем кто-то сидел. И хорошо, если он там действительно один. Во всяком случае, было видно, что он опустил стекло и курит. Похоже, что нервничает. Ну, дальнейшее было делом техники, благо вокруг кусты, деревья, кучи мусора и окружающий стройку несплошной забор из гофрированной жести. Я подкрался сзади на четвереньках и понял, что, скорее всего, имею дело с непрофессионалами. Потому что сидящий за рулем тип смотрел куда угодно, только не назад. В момент, когда он выкинул окурок на улицу, я поднялся во весь рост, направив в открытое окно, прямо ему в лицо, увенчанный глушителем ствол автомата.

– Руки! – изрек я тихо, но, наверное, достаточно убедительно. – Подними так, чтобы я их видел!

В момент, когда незнакомец поднял руки, я вдруг узнал его, несмотря на то, что в салоне внедорожника было довольно темно. Это был тот самый чернявый и носатый, не похожий на классического немца Фриц Луттенберг, с которым мы не сильно давно расстались в Испании. И, что характерно, там он старательно изображал, что русского языка не знает совсем. А здесь гляди-ка, сразу понял, чего от него хотят. Или это такая сила убеждения? Доброе слово плюс «Кольт» сорок пятого калибра. Называется, давно не виделись. Немая сцена, блин…

– Здравствуйте, Фриц Виллибальдович, – сказал я ехидно. – Не ожидал встретить вас здесь, на узких улицах моего родного города, да еще так скоро…

– Та пошьол ти! – ответил этот немецкий хрен. С сильным акцентом, но тем не менее на вполне приемлемом языке родных осин.

– О-о, а я-то думал, что вы по-русски вообще не понимаете. А вы еще и шпрехаете на нем, оказывается. Век живи, век учись.

– Та, я есть понимать русски язык. Убьери орьюжие, дюрак…

– Не уберу. И если не хочешь, чтобы я немедленно спустил курок, – отвечай на вопросы. Ферштейн?

– Йа.

– Ну, вот и зер гуточки. Зачем вы, чертовы уроды импортные, притащились сюда?

– Нам быль нужьен ти.

– Ты уже в Испании знал, кто я такой?

– Частьично. Мнье приказали за тобьой набльюдать.

– А здесь ты за каким, спрашивается, оказался?

– Бюквально трьи днья назад приказали сречно узнат, что ти сделал или намерен сдьелать.

– В каком смысле? Твоих боссов что, заинтересовали вопросы, связанные с перемещениями во времени?

Он посмотрел на меня полностью непонимающе, как на идиота. Ну, или как один идиот на другого.

– Ньет. Их интерьесовали какие-то попавьшие к тьебе докюменты. Очьень важные.

– Те, которые через двадцать лет помешают этим гитлеровским недобиткам вернуться с триумфом?

– Можньо и так сказат. Дьеталей я нье знаю…

– Поздно, дорогой товарищ Думкопфф Блейбенов. Все, что от меня требовалось, я уже сделал. Теперь возвращение вашего «Фиртен Райха» может серьезно осложниться или даже вообще не состояться. И не гляди на крышку люка. Твои друзья и коллеги мертвы. Они тебе не помогут.

– Это ти их убьиль?

– Нет, какая-то баба с испанской фамилией Гонсалес. У которой, похоже, какие-то свои счеты лично к вам.

– Химмельхерргот! И она здьес?

– Да.

– И гдье она ест?

– Увы, но она уже ничего не ест. Поскольку тоже умерла, получив смертельное ранение в живот. От твоих подельников, кстати говоря. Так что кина не будет, электричество кончилось…

– И что ти намьерен делат тепьерь?

– А ничего. Скажи лучше прямо – на кого ваша гоп-компашка работает?

– А оно тебье надо?

– Ты давай отвечай, лучше не зли меня. А то застрелю, козел ты нерусский. Спецслужы или какое-то государство? Ты сам-то на немца не очень-то и похож. Так что я могу предположить, что это Штаты со своими ЦРУ или, к примеру, «Моссад» еврейский. В порядке компенсации за Холокост, а?