Александр Баренберг - Все нормально, падаю! Неравный бой

Эти гиганты равномерно, на расстоянии тридцать-пятьдесят метров друг от друга, заполняли лесное пространство, часто соприкасаясь кронами. Совокупность которых и образовывала самый верхний из обитаемых слоев. Выше парили только самые крупные из драконов, гнездящиеся, видимо, на скалах – такую тушу никакое дерево не выдержит! А в кронах «пальм» обитали птеродактили и птицы поменьше. В частности – уже знакомые мне попугаи, размеры которых позволяли, с одной стороны, не бояться мелких хищников, а с другой – скрываться от крупных в слишком мелкоячеистом для последних переплетении ветвей.

Далее «эшелон» высот примерно между сорока и ста метрами занимало месиво из переплетенных крон средних по размеру деревьев, сдобренных чем-то типа лиан. Это и был самый насыщенный жизнью слой, и там уже встречались не только летающие, но и планирующие и даже прыгающие с ветки на ветку виды. И не страшно же им на такой высоте прыгать! Размер обитавших в этой зоне животных не превышал (не учитывая размах крыльев) величины земного медведя – иначе пролезть между густыми ветками не получится. А большинство зверей были гораздо меньше, особенно не хищные, – в таких условиях подвижность и способность раствориться в зеленом лабиринте значили гораздо больше, чем физическая сила. Ну а хищные как раз приближались к верхней границе. Вчера вот оттуда на нашу группу пытался спланировать крокодил – самый натуральный, четыре метра в длину. Если бы это было первое, что я увидел на планете, – подумал бы, что мне подсыпали наркотик. Летающий птеродактиль – еще куда ни шло, но крокодил!

От наших он отличался только перепонками между передними и задними лапами, позволявшими ему планировать, а также сплюснутым в вертикальной плоскости хвостом, служившим для руления. А пасть была точно такая же! Этому иногда абсолютному сходству земных и местных животных и растений у меня пока объяснения не имелось. Но случайностью такое никак быть не может!

В тот раз разошлись мирно. Крокодил, подлетев поближе, углядел, что нас много (зрение, видать, далеко не орлиное), разочарованно отвернул в сторону и, воспользовавшись подвернувшимся восходящим потоком, взмыл обратно в родной слой. Такие термики, как их называют планеристы, кстати, здесь были очень распространены из-за болотистой местности и часто выходящих на поверхность кипящих гейзеров – с вулканизмом на планетке было все в порядке, недра активно бурлили, несколько раз за день вызывая несильные землетрясения. Вкупе с пониженной тяжестью и плотностью атмосферы эти потоки, хорошо заметные визуально и нередко довольно мощные, позволяли набирать высоту даже существам с формой тела, весьма далекой от аэродинамической.

Однако вернемся к растительности. Деревья второго слоя тоже не содержали каких-либо фантастических форм. Их было много десятков видов, и почти каждому я мог легко подобрать аналог из земных. Больше всего росло дубоподобных и других лиственных деревьев, но встречались также гигантские кедры и сосны. Гораздо больше хвойных имелось в третьем слое, занимавшем пространство от высоты трех-четырех до двадцати-тридцати метров. В этом слое наблюдалось заметно меньше деревьев, чем в предыдущем, и гораздо скромнее размером, ничем практически не отличаясь от земных аналогов. Что было связано, видимо, с недостатком солнечного света, большую часть которого задерживали верхние слои.

Зато тут царствовали лианы и прочие висяче-ползучие растения, образовывавшие плотную, почти непрерывную сеть. По которой и перемещалась всякая живность, здесь уже по преимуществу не летающая. Например – обезьяны, совсем как наши! И какие-то кошачие, размером с тигра, но совершенно другой окраски. Рев их слышался постоянно, но близко они пока не подходили. Короче говоря, третий слой являлся практически полным отображением наших тропических джунглей, за исключением тут и там встречающихся хвойных деревьев.

Завершал архитектурно-экологическое устройство местного леса последний, четвертый слой. Включавший заросшую высокими кустами и травой поверхность земли, а также многочисленные, занимавшие не менее трети площади леса болота и речушки со всеми их обитателями. Здесь иногда встречались и крупные животные. Я их пока не видел, зато осматривал оставшиеся в мягкой болотистой почве следы, сразу вызывавшие ассоциации с тираннозаврами или другими подобными тварями. Радовало лишь то, что вряд ли их тут могло быть много – среда не больно подходящая, мало открытых пространств. Зато десяти-двенадцатиметровых крокодилов в более-менее крупных реках оказалось пруд пруди! Причем без всяких там перепонок и недокрыльев, вполне обычные земноводные крокодилы. Так что купаться тут действительно противопоказано!