Александр Баренберг - Все нормально, падаю! Неравный бой

– Мы так далеко на восток не за этим забирались! И, кстати, а игуд-то что здесь делал? А? Не искал ли то же самое, что и мы, случаем? Тогда надо воздать благодарности богам, что он так удачно повстречался с карентосами. Соперники нам не нужны!

– Почему соперник, Даматриос? Разве мы не поделимся с союзниками тем, что найдем на месте Проявления? Они, уверен, поступили бы так же!

– А я вот не уверен! Смотря что именно найдем! И, кроме того, этот вопрос полностью в компетенции старейшин. Наше дело – найти и доставить! – возразил старший пары, пробурчав под нос что-то о наивности современной молодежи.

– А я все-таки уверен! С тех пор как появились Черные, у нас нет другого выхода, как делиться с игудами всем, чем только можно. Ради победы над общим врагом!

– Победы! – проворчал Даматриос. – Тут вопрос уже стоит о выживании, а не о победе! Ладно, хватит лясы точить! Мы уже близко от цели!

Он поймал у берега мощный восходящий поток и за считаные секунды взвился вверх, набрав лишних метров сто высоты. После чего, расставив крылья, перешел в пологое планирование над поймой реки, внимательно осматривая проплывающий внизу ландшафт и корректируя траекторию полета легкими, выверенными движениями укрепленных на ногах рулей, сделанных из хвостовых перьев птицы трокс. Рули из жутко дорогих перьев этой редчайшей птицы являлись личным подарком главнокомандующего войсками Пограничной стражи и свидетельствовали о признании заслуг и высоком статусе их обладателя. Все движения опытного воина отдавали точным расчетом, заметно было, что, совершая маневры, тот не потратил зря ни единой калории собственной энергии.

В отличие от своего старшего товарища его более молодой спутник откровенно наслаждался полетом и даже, можно сказать, немного дурачился. Резко дергая ножными рулями и подрабатывая крыльями, носился в воздухе, закладывая крутые виражи. То уходил под своего спутника, то поднимался выше, а потом, сложив одно крыло, кувырком пикировал вниз. При этом он ни на секунду не забывал об основной задаче ведомого – предупреждении своего командира об опасном приближении разнообразных зубастых обитателей неба. А уж их-то над лесом всегда хватало, особенно в таких сравнительно диких местах.

Продолжавший сидеть на ветке попугай проводил странных крылатых людей настороженным взглядом. А когда те исчезли из виду, спорхнул с дерева на землю, оглашая окрестности диким криком, призванным, видимо, распугать потенциальных врагов, могущих оказаться поблизости.

Очнулся я от мощного потока прохладного воздуха, проникавшего за шиворот. Сильно болела пострадавшая голова и присутствовало ощущение покачивания, как на борту корабля во время умеренного волнения. Или, скорее, в кабине небольшого планера, попавшего в легкую турбулентность. Короче – подташнивало. Глаза открывать абсолютно не тянуло, но вспомнились последние события и стало интересно – я еще на этом свете или уже на том?

Нет, лучше бы я глаза не открывал! Потому как подо мной стремительно проносились верхушки деревьев, а самого равномерно мотыляло вверх-вниз. Непроизвольно дернулся, ощутив себя подвешенным над бездной. И, что характерно, без парашюта. На чем подвешенным, кстати? От притока адреналина даже прекратилась головная боль и я кое-как извернулся и посмотрел назад. Нет, это бред! Натуральный бред! Меня держал своим мощным кривым клювом за рюкзак давешний попугай и куда-то целеустремленно тащил, часто-часто взмахивая крыльями.

Лететь с таким грузом ему было явно затруднительно, он тяжело дышал и что-то глухо ворчал сквозь приоткрытый клюв. Куда это он меня несет? В гнездо, птенцов кормить? Ладно, пусть хоть в гнездо, там разберемся, пистолет-то пока со мной. Главное – чтобы по дороге клюв не разжал. А то летать меня учили только с использованием специальных техсредств!

Шея устала держать голову навыверт, и я опять повернулся лицом вниз. Вскоре лес сменился глубокой расщелиной с почти отвесными стенами, и вместо бреющего полета над вершинами деревьев мы вдруг оказались сразу на высоте в километр. Вот это красота! С противоположного конца к расщелине подходила довольно крупная река и, естественно, ухала вниз по широкой дуге. Где-то на середине пути ко дну ущелья гигантский водопад натыкался на торчащую вбок скалу и с грохотом рассыпался мириадом брызг, разлетавшихся на сотни метров в стороны, образуя вокруг скалы огромный водяной купол. От открывшегося передо мной вида так захватило дух, что я не сразу заметил поднявшуюся с большого камня, притулившегося на стенке ущелья, темную массу.