Алексей Махров - Спасибо деду за Победу! Это и моя война

– Вместе. По пути под бомбежку попали. Ему больше досталось. Вот я и вызвался к переезду на разведку сходить.

– Сходил, стало быть… – коротко хохотнул капитан. – Так вот: сержанта этого секретного мы в штаб корпуса отправили. Вместе с пленным. А уж куда он после подевался – я не знаю. У нас и без того дел полно было – мы на Дубно шли.

– Так это вы город взяли?

– Ну, не только мы… С юго-запада танкисты восьмого мехкорпуса ударили. Да там и немцев-то было… Хрен, да нихрена… Тыловики в основном. Зато на ремонте почти три десятка танков стояло – так их и захватили, без боя!

– Молодцы! – искренне похвалил я.

– Да и ты тоже… молодец! – усмехнулся капитан. – Ну, в общем… мы пойдем уже. Ты извини, что подшофе к тебя нагрянули – благодарность от командования получили, вот и решили малость обмыть. Ты это… выздоравливай! А мы тебя еще завтра навестим! Есть одна задумка у нас… Будь здоров!

– И вам не хворать!

Свистунов тем же маневром, что и при входе, боком и пригнув голову, покинул палату. И я услышал, как он громогласно пересказывает в коридоре услышанный от меня анекдот. Снова раздался жизнерадостный хохот, и я от всей души пожелал этим славным ребятам выжить в кровавой бане.

Вошла Гавриловна и, бормоча вполголоса какие-то невнятные упреки (ходють тут всякие!) в адрес нежданных посетителей, попыталась перенести в угол стоявший возле кровати вещмешок. Не тут-то было! Он оказался настолько тяжелым, что бедной медсестре пришлось тащить его по полу волоком. Что характерно – она даже не попыталась заглянуть внутрь, что наверняка сделала бы на ее месте моя современница.

Меня пока что содержимое мешка не интересовало – ни пить, ни курить, ни даже нормально поесть я все равно был не в состоянии. Зато организм настойчиво потребовал той самой «уточки».

– Гавриловна! – выдохнул я.

– Что, Игорек?

– Давай, родная, тащи свой сосуд! Пора!

После оправки мне значительно полегчало – начала шевелиться левая нога. Интересно, как это может быть взаимосвязано? Я в свое время наслушался всяких околомедицинских рассказов на тему полевых ранений. И все мои знакомые, и бойцы и врачи, соглашались: контузии – самый загадочный вид травм. Кто-то после них – как огурчик, а кто-то… тоже как огурчик, такой же зеленый и в пупырышках.

Через некоторое время у меня проснулся аппетит и я с большим удовольствием поел остывшей гречневой каши, оставшейся с обеда. Частично сам, частично с помощью Гавриловны. Потом, по старой хохляцкой пословице «Чому козак гладок? Поив и набок!», я почти мгновенно заснул. На этот раз мне не снилось ничего.

Проснулся, по ощущениям, через несколько часов, но за окном по-прежнему было светло. С этими длинными июньскими днями и не поймешь – что сейчас на дворе – уже ночь или все еще вечер? Или уже следующее утро? Скорее все-таки поздний вечер – через полчаса начало темнеть.

Оказалось, что визиты гостей на сегодня не закончились – когда стемнело окончательно, я вдруг услышал в коридоре осторожные шаги. Первым побуждением стало – спрятаться. С какого перепугу стукнула в голову мысль, что это за мной пришли убийцы, непонятно. Видать, все-таки крепко мне по башке прилетело… И я чуть не заорал, когда в палату заглянула чья-то голова.

– Игорь, ты здесь? – шепотом спросил невидимый в темноте посетитель.

И что ему ответить? Положительно? А если и вправду – прирежет? Меня сейчас соплей можно перешибить! Нет, промолчу… А он, глядишь, пойдет меня дальше искать. И найдет медсестру… Ее зарежет… Лучше уж сразу – только меня!

– Здесь я! – говорю, как мне кажется, громко. На самом деле шепчу точь-в-точь как ночной гость.

Однако следующий вопрос повергает меня в… шок!

– Не спишь? Можно к тебе?

Надо же, какой вежливый убийца!

– Не сплю, заходи!

Плохо различимая фигура проникает в палату и приближается к кровати. Чиркает спичка и при показавшемся яркой вспышкой слабеньком свете я вижу – передо мной Альбиков.

– Хуршед! Ну ты, гад, меня и напугал! Какого хрена ты крался?

– Я тоже рад тебя видеть! – ответил узбек. – А ногами я не топал, чтобы раненых не будить.

Логично… Да мать же вашу! И какого черта я так застремался? Темнота, что ли, подействовала?

– Присядь, вот там, справа от тебя, табуретка, – предложил я.

Сперва Хуршед зажег стоящую на тумбочке керосиновую лампу, а потом послушно сел.

– Мне про тебя уже разведчики рассказали. Ну, что тебя нашли… И тебя и немца.

– Капитан Свистунов заходил? – уточнил Альбиков.