Андрей Курков - Садовник из Очакова

Решил было Игорь уже просто выключить свет да лечь спать, как в комнату постучал и заглянул Степан, одетый в новый костюм.

– Игорь, зонтик одолжи, – попросил он.

– А вы куда в такую погоду?

– Да в кафе, нашел одно приятное место.

– В коридоре, на вешалке, – подсказал Игорь.

– Там женский, красный. А я у тебя черный видел!

Вспомнил Игорь про свой зонтик. Посмотрел на шкаф.

– Там, – показал на шкаф рукой. – Наверху.

Садовник взял зонтик и, поблагодарив, ушел.

Игорь выключил свет, но заснуть долго не мог. Мысленный сумбур одновременно напоминал ему и про Фиму Чагина, про лезвие, оставшееся в его боку на память об Очакове, и про Йосипа, и про «Книгу еды», написанную этим Йосипом, и про Вальку и ее страх. Во рту, то ли как далекое послевкусие, то ли как воспоминание, возникло легкое жжение, то самое, какое появилось после выпитого у Фимы самогона.

Нехотя Игорь поднялся, прошел на кухню и, не включая свет, налил себе рюмку коньяка. Присел за стол у окошка, пригубил.

Показалось ему, что именно в это время он обычно и пил коньяк перед тем, как одеться в милицейскую форму и выйти на знакомую ему одному дорогу в прошлое, в Очаков 1957 года. Стало вдруг Игорю холодно или страшно. Он сам точно не мог понять, пока не сообразил, что на кухню он в одних трусах вышел, а форточка здесь открыта настежь и на улице хлещет холодный косой дождь.

Допил коньяк и вернулся в комнату, залез под одеяло. Мысли его теперь остановились на рыжей Вальке. Он забеспокоился о ней, запереживал.

– Не дай бог что-то с ней случится, – шептал Игорь, лежа с закрытыми глазами. – Не дай бог! Я ему не прощу!

И в этих последних своих перед сном словах успел он уловить не свою, какую-то чужую, пришлую жесткость и злость. Словно не он это сказал, а актер в кровавой кинодраме.

А с утра в доме зазвучал необычный шум. Что-то звенело. Хлопали двери. В комнату вошла торопливой походкой мама, опустила ведро с водой на пол, принялась драить шваброй пол.

Игорь пристально наблюдал за ней с кровати несколько минут. Удивило, что она даже не посмотрела в его сторону, не поздоровалась.

– А ты чего? – наконец спросил он.

– Грязно в доме, – озабоченно произнесла Елена Андреевна. – А сегодня гости приезжают!

– Какие гости?

– Дочка Степана из Львова. Он уже за ней на вокзал поехал. Встречать!

Игорь поднялся, надел спортивные штаны. Потрогал перевязанную рану пальцами – удивился почти отсутствию боли.

– Ты уже сам позавтракай, – мать отвлеклась от швабры, посмотрела в его сторону.

На кухне уже было чисто, правда, пол еще не высох.

Поджарив себе яичницу, Игорь уселся за столик. Окно сразу привлекло его внимание своей обновленной прозрачностью. А за окном – сухо и светло. День обещал быть погожим.

«Так это что, она у нас жить будет? – подумал вдруг Игорь о дочке Степана. – Папа в сарае, а дочка у нас? Оригинально!»

– У тебя появилась женщина? – неожиданно озадачила Игоря вопросом возникшая в дверях мама.

– Не понял, – протянул Игорь.

– Женщина, которая, наверно, старше тебя, – добавила Елена Андреевна.

Если бы Игорь в это время еще жевал яичницу, то наверняка бы поперхнулся.

– Что с тобой? – он рассмеялся. – Сериалов насмотрелась?

Мама молча подошла к столу и опустила рядом с грязной тарелкой пару носков Игоря с заштопанными пятками.

– Думаешь, я в жизни не разбираюсь? – сказала она ехидно и указательным пальцем дотронулась до заштопанной пятки. – Найди себе молоденькую девушку да женись, тогда, может, дурь из головы и выйдет! И никто с ножом на тебя кидаться не будет!

– Да я, – заговорил Игорь и осекся, посмотрев на свои носки. – Это знакомая. Заметила, что рваные.

– И не стыдно к женщине в рваных носках ходить?! – с саркастической улыбкой воскликнула мама. – Я тебе поражаюсь!

Дверь за мамой закрылась. Ошарашенный Игорь смотрел на носки, потом сбросил их со стола и ногой затолкал под батарею.

– М-да, – промычал он раздраженно.

Вернулся в комнату.

– Ты бы одел что-нибудь поприличнее! – снова в дверном проеме появилась Елена Андреевна.

– А где она спать будет? – Игорь уставился вопросительным взглядом на мать.

– Да я вот думаю ее сюда, – она посмотрела на уже аккуратно застеленную кровать сына.

– А мне в сарай? К Степану? Учиться на бомжа?

– Степан не бомж, – заступилась за садовника Елена Андреевна. – Он дом покупает. А ты можешь несколько ночей и в моей комнате на раскладушке переночевать!