Юрий Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего

…Вдоль стены, пригибаясь. Странно, в одной гимнастерке, но не холодно. И пилотка… Пилотку обязательно найти нужно. Волосы от этой грязи и копоти быстро выпадают…

…Под коленями звякали гильзы. Автомат Марина прижимала к груди. Угол трансформаторной… Надо бы осторожнее…

Ахнуть Марина не ахнула, только потому, что дыхание перехватило. Немцы рядом были. Всего шагов пять до них: сидели, прижавшись спинами к остаткам забора. Один винтовку заряжал…

Сержант Шведова сидела, смаргивала. Да сколько ж этих слез в человеке? Автомат нельзя так стискивать. Держать мягко, но надежно и уверенно. В плечо упереть. Ничего, тут не промахнешься…

Вздохнула санинструктор, приструнивая кота-ужаса. Ничего, вместе воевать так вместе. Хотя разве это воевать? Просто встать, из-за угла высунуться, спуск нажать…

…Сделала. Высунулась, нажала. Автомат не выронила. Очередь в упор ударила… Только один фриц обернуться успел. Вроде правильно строчка легла, да только выдал пуль шесть ППШ и умолк. Марина с ужасом жала на спуск — немец глаза вылупил, пятился-отползал на четвереньках…

…Сержант Шведова, обдирая руки, ползла вдоль такой важной трансформаторной будки, за которую люди свои жизни поотдавали. Нужно было быстрей ползти — швырнет немец гранату…

…Точно, бахнуло, землей и каменной крошкой осыпало. Но Марина уже за углом была. Затвор дернула, — патрон, наверное, перекосило. Нет, затвор легко щелкнул. Диск?.. Пустой. Ой, дура ростовская…

Стояла мастерская. Свои там еще были. Скупую очередь Чашкин дал. Не перевязала радиста. Кровью теперь изойдет. Но туда не проскочить. Шуршали за стеной крысы-немцы. Выйдут прямо сюда, и деться некуда…

Пистолет из кармана вместе с комком ваты выдрался. Марина протерла черное тельце — красивый, буквы иностранные на «щечке». Трофейный, немецкий или итальянский, наверное. Девчонки такие у разведчиков выпрашивали, чтобы в плен не попадать. Может, пора уже? Сколько в нем патронов?

Марина поправила волосы — пальцы опять тряслись и глаза мокрые. Так и помрешь в соплях…

Шуршали совсем рядом — за стеной, на камнях полурассыпавшегося забора гады оступаются. Сейчас…

Как не ждала, но когда голова в каске высунулась, выстрелить не успела. Немец разглядеть девушку тоже не успел — сразу дернул головой — под глазом еще один глаз открылся, лишь потом выстрел карабина донесся. Фриц медленно сполз за забор — черная крупная слеза на подбородок неспешно катилась…

Там выругались непонятно, зашуршали тяжело. Отползают и мертвяка волокут…

…За «эрликоном», замершим с низко опущенным стволом, за камнями, по темной воде, среди отблесков обманчивых, длинная тень скользила. Бронекатер. Пушечная башня к берегу развернута, весь темный, плоский, сильный. Донесся стук двигателя — вплотную к берегу прижимается. Зарычал, расцветая краткими оранжевыми цветами, пулемет с кормы. Словно по сигналу начали стрелять на берегу, правее мастерской. Очереди ППШ, граната бухнула. Кто-то непонятное, но с матом прокричал…

Второй перевязочный пакет у мертвого Виктора нашелся. Помогал старший сержант товарищам до последнего.

— Да ты ж штаны так не полосуй, — стонал Чашкин. — Я ж замерзну к чертовой бабушке.

— Бинт согреет, — бормотала Марина, перетягивая голень.

— Ой, осколок вдавишь! Кость там…

— Цела кость. И ничего не отрежут. А отрежут, будешь у себя на Таганке сиднем сидеть, розы разводить.

— Так говорю же, мещанство…

Со двора вошел Варварин — майор ходил к «эрликону», что осваивали десантники, занявшие берег.

— Что-то сильно веселая к нам кавалерия подоспела, — хмуро сказал командир. — Похоже, им для поднятия боевого духа и профилактики простуды двойную порцию выдали. Ничего, сейчас сюда подойдут, помогут к пристани добраться.

Почему «кавалерия», Марина не поняла. Жгут наложила, бумажку со временем нацарапала, под бинт подсунула — майор карандаш дал, время сказал. Вообще, зацепило таганского радиста легко, но слабел Чашкин быстро — крови много потерял.

— С рацией-то что? Цела? — спросил Варварин.

— Так что ей… Мы рвануть хотели, да не успели. — Радист смутно улыбался. — Товарищ майор, вот скажите: розы — это мещанство, так?

— Не уверен, — несколько озадаченно пробормотал майор. — Вроде герань в символы мещанства и обывательства назначена. Розы — это скорее уж рыцарство, давно отжившее.

— Понял? Лежи и молчи, — сказала Марина радисту.

Майор протянул ей пилотку: