Вячеслав Дыкин - Гусариум (сборник)

Прибываем на аванпосты. Резким криком призываю капитана уланов. По-моему, это поляки Понятовского.

– Принесите мне белый флаг, – приказываю.

– Но мы не сдаемся, пан полковник? – растерянно спрашивает он.

– Нет, – отвечаю, – мы меняем полудохлого русского офицера на генерала Ватье. Придержи мне стремя, – прошу пешего польского солдата. Тот с бешеным усердием бросился к моему Барабану, чуть не боднул коня в брюхо.

Я сажусь в седло, разворачиваю белый флаг, трогаю коня. Двое наших скачут чуть впереди с факелами, так, чтобы мой белый флаг был освещен. Чахлые лошадки влекут нашу телегу. Взглядом показываю Де Брюни, чтобы приглядывал за адъютантом. Оба они там же, в телеге с Бонапартом. Жан-Батист справляется. Только Дежан хотел крикнуть, что это не русский, это их любимый император в телеге валяется, как Де Брюни его крепко обнял и так сурово прижал, что Дежан только скорбно кивнул головой в ответ на пожелание удачи от уланов.

Под барабанный бой взял я у поляков одного барабанщика, мы двинулись к русским навстречу. Вот и полковник Никитин. Радостный такой. Улыбка, правда, кривая в свете факелов и глаза, будто красным налиты, волнуется.

Телегу эскадрон русских драгун обступил. Все штуцерами вооружены, в сторону французов целятся. Сердце колотится и уже в висках стучит. Еще бы версту проехать…

– Убедительнейшая просьба, господин полковник! – кричу на скаку. – Отдайте им генерала Ватье. Время выиграем.

– Непременно, господин полковник, – отвечает он мне и отправляет вперед на французские позиции драгунов с пленным генералом.

А я даже удивляюсь. Час прошел, а Бонапарта не хватились. Хотя для каждого француза, от солдата до маршала, приказ Наполеона – это святое. Сказал не беспокоить, значит не беспокоить. Зато без императора, без его железной воли, без его категоричных приказов, армию ждут разброд и шатания. И это замечательно. Мы сорвем планы Евро-Американских Соединенных Штатов.

Скоро мы добрались до русского лагеря. Волнение улеглось, зато усталость навалилась, будто не пару, а сотню-другую верст проскакали.

– Господин полковник, – обращаюсь я к Никитину, – пора нас разоружить и поместить под арест.

Саблю свою снимаю и прямо в деревянных ножнах ему протягиваю, оба пистолета отдаю, и чувство сожаления просыпается. Привык к этому примитивному оружию начала девятнадцатого века, расставаться жалко. Соратники мои тоже сдали оружие.

– Поторопимся, господа, – кричу и коня пришпориваю, – где тут в плен сдаются? А то у нас перевоплощение скоро.

Точно, думаю, и оружие стало привычным, и в местную жизнь вжились. К лошадиному навозу принюхались, и даже жрем что попало. И желудок выдерживает, что удивительно. Ведь засланцы мы, родом из будущего.

В нашем времени осталось всего два государства-гиганта, две империи, два полюса, которые своим взаимным притяжением и отталкиванием двигают весь мир по пути прогресса. Страны третьего мира плетутся либо за нами, Русско-Китайско-Японским Союзом, либо за Евро-Американскими Соединенными Штатами. И конечно, Штатам очень хотелось нарушить равновесие. Они до сих пор верят, что однополярный мир лучше, для них по крайней мере. Вот и начали на Западе интересоваться и экспериментировать с историей. Различные модели развития человечества строили. То, понимаешь ли, Ленина, Владимира Ильича нашего, в Финляндии на весь семнадцатый год в их знаменитой тюрьме «Вантаа» запирали – он там написал великолепный утопический роман про коммунизм «Мир без денег», то Чингисхана с пути истинного сбивали, пытались в буддизм обратить и в Индию отправить да там и закусать насмерть кобрами. А то неандертальца Уыха из пасти саблезубого тигра вытаскивали, ценными навыками снабжали и даже интеллект прививали искусственно. Чтобы конкуренцию составить кроманьонцам. И ничего. История всё равно возвращалась на накатанные рельсы.

Наконец после долгих расчетов в самом мощном западном вычислительном центре, в Массачусетсе, нащупали вроде бы рабочую модель изменения прошлого.

Наполеон должен был победить Россию и разрушить Санкт-Петербург до основания. Тогда и не случится никогда больше Русско-Китайско-Японского Союза. И наступит нам полное доминирование Евро-Американских Соединенных Штатов. И назвали американцы эту операцию «Новый Наполеон».

Фиг вам, сказали мы с китайцами и японцами. Пришлось готовить хроноконтроперацию. Нас, спецназ, элиту космического флота, сделали хронолазами. Засланцы мы. Нельзя, оказывается, механически перебросить кого-то в прошлое. Нет, он должен занять там место конкретного, тогда живущего человека и именно его руками творить все безобразия. Я-то в Наполеоны просился, но что-то не срослось у наших ученых или западники их опередили, но быть командиром французской бригады тоже неплохо. Должность генеральская, доступ к Бонапарту мы имеем. Вон он ворочается связанный. Сейчас окончательно очнется и ругаться начнет. А может, в мрачное молчание впадет. Будет предаваться отчаянию. Репетировать ссылку на «Святую Елену». Но мне пора. Пора покинуть славного вояку Антуана Виктора Огюстэна Д’Обержона. Пусть себе посидит в русском плену. А я перевоплощаюсь в близкого мне по русскому духу Дениса Давыдова. Наступает вторая фаза контр-операции «Старый Наполеон».