Юрий Валин - Война после войны. Пропавшие без вести

– Госпожа, но это же Фир Болг! – возопила Ингерн. Муж ухватил ее за плечо, яростно жестикулируя свободной рукой, отпихивал мычащего-возражающего Энгуса. Спор получался живописным, но малопонятным. По крайней мере для Катрин. Она с удивлением увидела, как Блоод уцепилась за плечи парня, что-то зашипела тому в ухо.

– Ну вы тут пока подискутируйте, проголосуйте. Обдумайте альтернативные варианты, поторгуйтесь, посчитайте, составьте бизнес-план… – Катрин взяла с телеги плащ.

Командирша была весьма зла, но стоило лечь и закрыть глаза, как нечленораздельный гвалт сообщества взбудораженных полунемых и им сочувствующих отдалился и угас…

Узкая ладонь погладила ее по щеке, Катрин открыла глаза и увидела перечеркнутое черным лицо Блоод. Солнце висело высоко, и под плащом было ужасно жарко. Катрин села.

– Чего? Куда?

– Поехали, – суккуб протянула кружку с яблочным компотом.

– Куда?

– Знакомиться.

…Взмокшие от возни с воротами мужчины, наконец завели лошадей во двор. С конюшней было легче – последние десятилетия она простояла настежь распахнутой.

Катрин хотелось поторопить товарищей. Фир Болг ждал официального представления в «тронном», в смысле, каминном зале. Похоже, он нервничал не меньше, чем новоселы. Насторожившийся замок, казалось, дышал отголосками давешнего ужаса. Тридцать лет прошло, а как-то именно сейчас ощущается. Ингерн потерянно торчала посреди двора, тиская древко копья. Даже Блоод сейчас жалась поближе к подруге.

– Ты-то что? Тоже сказок в детстве наслушалась? Он старенький, приставать не будет. Или тебя это и смущает?

– Не смущает. Они не терпят. Таких. Как я.

– И всего-то? – проворчала Катрин. – Кто ж вас терпит? Только я да Энгус…

Катрин несла свечу, и неверный свет выхватывал из темноты то перевернутую скамью, то стопку почерневших тарелок.

– Пыли-то, пыли, – бормотала бредущая следом Ингерн. – За век не убраться. Зачем мы сюда пошли? Здесь сто лопат нужно какашки мышиные выгребать…

– Молчи! – шикнула Катрин, но откуда-то спереди уже донеслось утробное угрожающее рычание.

Ингерн едва слышно охнула. Мужчины вскинули оружие.

– Что это? Он?!

– Нет. Собачка. Осуждает твое сквернословие по поводу мышиного помета.

– Собачка?!

– Да. Я предупреждала. Собачка, звать ее Моде Лу, – ругательств категорически не терпит.

– Моде Лу не собачка!!!

Судя по возне сзади, мужчины тоже думали, что Моде Лу не так однозначно относится к четвероногим друзьям человека. Слава богам, вслух храбрые путешественники своих подозрений высказать не могли.

– Собака. Четыре ноги, нос, уши, все такое. Типа ньюфаундленд. Я таких уже видела. Идите вперед.

Катрин осторожно поставила свечу на сундук. Неподвижно сидящая фигура проявилась из тьмы. Кто-то из пришельцев судорожно и громко вздохнул. Девушке и самой стало жутко: узкое, исчерченное морщинами, одновременно и человеческое, и нечеловеческое лицо казалось мертвым. Фир Болг открыл ослепленные светом глаза и с надменной прямотой взглянул на людей.

Катрин с трудом выдавила:

– Милорд, вы знаете о «Двух лапах» все. Это ваш дом. Мы просим заранее извинить нас за невольное беспокойство, которое доставим. Мы уважаем ваш опыт и вашу мудрость. Обещаем не мешать вашим размышлениям, дать покой вам и вашему другу…

Тьма в углу шевельнулась. Ингерн придушенно пискнула. Лохматый зверь неторопливо подошел к креслу.

Сухие губы старика разомкнулись:

– Пусть молодая женщина не боится. Моде Лу мудр и справедлив. Любой может довериться его беспристрастному суду.

– Зачем же сразу «суду»? Молодую женщину зовут Ингерн. Она ничего не боится, кроме нечистоплотных грызунов. Ее супруга, достойнейшего из воинов, участника бесчисленных сражений, величают мастером Даллапом. Молодой воин, которого вы видите рядом, зовут Энгус. Его главные битвы впереди. А это моя верная подруга Блоод…

– О, верность ланон-ши известна с начала времен, – без выражения сказал Фир Болг.

– Да. Времена проходят. Ланон-ши остаются, – прошипела Блоод.

– Наши и ваши племена временами враждовали друг с другом. Но племен здесь нет, – четко выговорила Катрин в мгновенно ставшей угрожающей тишине. – Нас здесь немного. Каждый из нас может говорить, что считает нужным, решать и направлять свою собственную судьбу. Но не мешать жить другим! И по возможности головой думать, а не иным местом. Очень может быть, я ошибаюсь, но размышлять – не последнее развлечение для истинно разумных существ. Временно или навсегда – «Две лапы» наш общий дом…