Сергей Константинов - «По полю танки грохотали…». «Попаданцы» против «Тигров»

Ну, что же, воспользуюсь умным советом. Возьмем станцию, тогда и узнаем ее название.

Земля грохочет от залпов, чадный дым стелется над самой землей. Земля белая, укутанная снегом, дым черный… Кинохроники снимались на черно-белую пленку – не было тогда цветной. И, как выясняется, и не нужна она: война – она такая и есть. Монохромная. Черно-белая. И еще, понятное дело, красная. Но красное – это потом. А пока: белое – поле, черные – танки с нанесенными на лобовую броню желтыми крестами… Странно, но сейчас, в этом противостоянии мне думалось только об одном: сможет ли это поле, перекореженное гусеницами танков – и наших, и фашистских, изрытое, израненное, испоганенное, сможет ли оно когда-нибудь восстановиться? Дать урожай? Будет ли когда-нибудь на месте этого черно-белого нежная зелень молодых ростков? Впрочем, будет… Земля обильно удобрена: разложившиеся человеческие тела – прекрасное органическое удобрение…

– Бронебойным…

Против нас – «тигры». Значит, как минимум – начало сорок третьего: «тигры», насколько я помню историю, впервые пошли в бой в конце августа сорок второго. А сейчас зима.

Заряжающий мешкает, я ругаюсь. Вот же прислали… бестолкового. У меня был прекрасный заряжающий – погиб совсем недавно и так нелепо… В уже освобожденном городке от руки пьяного фашистского пособника… Но почему же память подсказывает мне совсем другую дату? Упрямо твердит о том, что на дворе – самое начало года сорок второго?!

– Тебе сколько лет, Коньков?! Что ты как это самое…

– Двадцать через два месяца будет, товарищ лейтенант, – обстоятельно отвечает заряжающий. – В марте. Я с двадцать второго года.

Двадцать? Сейчас, стало быть, все-таки сорок второй?!

Кажется, я спросила это вслух, потому что экипаж мой вдруг замер. Нет, все продолжали делать свое дело, но при этом казались застывшими. Я рассмеялась – получилось довольно неестественно.

– Что-то заговариваться я начинаю… Показалось вдруг на секунду, что год уже… сорок четвертый…

– Сорок второй, командир, – подал голос стрелок.

– Сорок второй, сорок второй, – прогудел похожий на шмеля мехвод. – Если б мы тут – да в сорок четвертом, нам бы за такое руки поотрывать надобно… И не только руки.

– В сорок четвертом войны уже не будет, – поддакнул стрелок.

Угу, не будет, конечно… Хотя… А вдруг и вправду – не будет?! Ведь я и – ну, пускай не сотни, пускай, с десяток игроков, – мы тут для чего?! Как раз для этого самого… С другой стороны, если – сорок второй, да еще и – январь, так откуда тогда здесь «тигры»?! Объяснение этому может быть только одно: там, с той стороны , есть такие же игроки, которые стремятся к совсем противоположной цели. Небось мечтают о победе «Великой Германии», сволочи! А что – запросто! Вряд ли идея «улучшить историю» посетила исключительно Витькиного шефа. Может, какого-нибудь сторонника «превосходства арийской расы над прочими» – тоже. Вон даже среди наших, российских пацанов, сколько скинхедов, а кто они, как не фашисты?! Некоторые даже приветствие нацистское используют… Так почему таким не быть среди немцев? Нет, хрен вам копченый, а не «Великую Германию». О том, что «за Великую Германию» может играть кто-то из наших , не хочется даже думать.

Блин, нашла время для размышлений – нас сейчас поджарят прямо здесь! «Тридцатьчетверке» против «тигра» в лобовой не устоять. Правда, можно повторить фокус с заклиниванием башни, только слишком уж много немецких танков, и слишком плоское поле, и…

Сзади, подвывая, вступают в бой «катюши». Может быть, именно поэтому мы не сразу слышим стройный гул в небе. Самолеты. Наши! Все, мы не одни – сейчас фашисты попляшут!

Вверх вздымается белый фонтан, затем еще один.

Первый танк загорается – чадно, жарко; второй останавливается – мне пока не видно, что с ним произошло, но, по крайней мере, на первый взгляд он цел. Ствол третьего расцветает огнем, но снаряд до нас не долетает вообще, а уже через секунду сам танк превращается в огненный многолепестковый пион.

Радист протягивает мне «уши» – мы меняем направление. И верно: с танками тут разберутся и без нас. А нас ждет станция – все еще безымянная, занесенная снежной пургой. Вот и хорошо, что дороги нет – танку дорога неважна, а фрицам не уйти.

Станция была ярко освещена, что-то прогудело – паровоз!

«Впереди автоколонна. Атаковать». И так понятно, что атаковать. Наш танковый батальон открывает огонь.

В автоколонне около тридцати машин. Соседи уже стреляют, а мой Коньков все никак не может справиться со снарядом. Послал боженька подарочек… Матерясь, я помогаю ему отправить снаряд в казенник, выбираю цель. Чем мне эта машина нравится больше других – я не знаю, зато абсолютно уверена: моя цель – именно эта машина ! Залп! Ух, чуйка у меня замечательная! У меня ли, моего ли аватара, но наш снаряд попадает в машину с боеприпасами. Классный фейерверк! А за языком все же надо следить: произнесу слово «фейерверк», и – милости просим в немецкие шпионы…