Сергей Константинов - «По полю танки грохотали…». «Попаданцы» против «Тигров»

Девушка немного помолчала.

– Анатолий Андреевич, я тут вспомнила одну вещь… Понимаю, что несвоевременно, и, может, это никакого значения уже не имеет, но это касается… погибшего Сильвестра.

– Говори, – коротко велел шеф. – Нужные люди разберутся, имеет это значение или нет.

– Это по поводу аквариума. Там рядом с телом валялись осколки. Аквариум сам был акриловый, а не стеклянный, Сильвестр еще этим хвастался, говорил – акриловый лучше. Мне, правда, это ни о чем не говорит, и я не знаю, как бьется акрил, только… Только когда я вошла, никакой воды на полу не было и в помине, а он говорил – в аквариуме было больше девятисот литров, кажется, девятьсот шестьдесят… Аквариум был разбит, любимая рыбка Сильвестра лежала около него, а воды не было. Тогда я об этом не задумывалась, а сейчас мне это кажется… странным…

– Еще каким странным, – под нос себе проговорил шеф и вдруг, не говоря ни слова, вышел из комнаты.

Четвертый день моего «заключения». Новостей – никаких, как поется в старой детской песенке, «то есть абсолютно». То есть все мировые новости к моим услугам – Виктор, по-моему, по новостным сайтам не лазит. Да и не по новостным тоже. И вообще, он, по-моему, рад нашему заточению – как уселся за комп в тот день, когда нас сюда привезли, так и не вылезал. Когда я его есть позвала в первый раз, он, не отрывая взгляда от монитора, сообщил, что «уже идет» – и так никуда и не пошел. С тех пор я его и не зову – приготовлю что-нибудь, благо холодильник продуктами забит под завязку, принесу и прямо перед носом поставлю. Он замечает не сразу, как заметит – съест, при этом, кажется, не понимая, чем именно набивает свой желудок, и дальше работает. Словом – полная семейная идиллия.

В игру пока не лезла – и, как ни странно, далось мне это «воздержание» довольно легко. Еще бы, ведь теперь у меня есть цель! Я изучу этот вопрос как следует, и я буду не я, если…

– Наташ, а ты сама-то поела?

Батюшки-светы, да не может этого быть! Наш супер-гипер-пупер программист наконец-то оторвался от компа.

– Поела, поела.

– Знаешь, я вот о чем подумал…

Угу, и фраза-то звучит так, как будто он все эти дни не «топтал клаву», как любит говорить Димон, а размышлял над какими-то глобальными вопросами. Хотя – кто разберет этих программистов…

– Ты вот на шефа наехала, дескать, почему тебе никаких рекомендаций не дали. А почему ты со мной не поговорила? Почему собственные мозги не включила? Вот Расейняйское сражение. Ты жутко гордилась тем, что просидела в танке на день дольше, чем это произошло на самом деле. А почему ты не попыталась сделать ничего больше?

Я слегка опешила. Больше? Что именно?

– Ты ведь знала заранее, что горючка кончится. Зачем было доводить до этого? Для чего было тупо торчать на дороге, почему твой танк не мог маневрировать? Ну, да, потому что горючка кончилась. А если бы нет? А отрыть окопы для стрельбы из пулеметов? Их у тебя на КВ сколько было? Три, если я не ошибаюсь?

Я потрясенно молчала. А действительно – ведь просто не пришло в голову…

– А щели противовоздушные? – Виктор все больше входил в раж. – Если бы вы во время налетов в щели прятались – хрен бы вас достали вообще. Молчишь? Молчание – оно, конечно, золото. Только вот ты Анатолия Андреевича своим… гм, серебром с головы до ног облила.

А и в самом деле. Почему бы не взять и не вернуться в то, Расейняйское сражение? Псков, конечно, Псковом, но, прежде чем пытаться сделать что-то глобальное, может, следовало бы чему-то научиться?

– Ты даже не понимаешь, Наталья, как тебе повезло, – с непонятной тоской сказал вдруг Виктор. – Я-то почти ни на что повлиять не могу… У меня бои вообще короткие, да и то, можно сказать, когда повезет.

Он, кажется, хотел сказать еще что-то, но только махнул рукой.

Мне – повезло… А я, дуреха, своим везением и воспользоваться-то как следует не постаралась. Ха, меня всегда выводили из себя те, кто искал виноватых вместо того, чтобы разобраться в своих поступках. А сама-то чем лучше?

– …Шяуляй

Я перебиваю:

– Послушайте, Янис. Тут где-то недалеко должен быть склад горючки. Не знаете, где именно?

Янис удивлен. Не то моими неожиданными познаниями, не то тем, что я обращаюсь к нему на «вы», но память реципиента сейчас подводит меня так же, как и в первый «расейняйский» раз – тогда я забыла о том, в каком танке собираюсь воевать, сейчас не помнила, как обращалась прежде к своим подчиненным. Да и не важно: с учетом того, что нам предстоит – мы все равно перейдем на «ты», потому что станем друг для друга больше, чем друзьями или родственниками.