Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

– На Северном фронте тоже вот так аэродром раздолбали. «Витория», кажется… С Туржанским [32], помнишь? Только там «хейнкели» были, и взлетали, а не садились…

Бойцы вспоминают минувшие дни… Я тоже в небе Испании не слабо повоевал. На симуляторе, разумеется. Недолгая эра воистину маневренного воздушного боя. Но об этом – тс-с-с… молчок!

Фролов докладывает Бате, тот жмет ему руку, потом замполиту. Потом и мне – за компанию. Костик в восторге. Он прощен, и покалеченный «миг», похоже, забыт. Ну, еще бы. Если б не мы с ним, не было б уже этого полка в составе ВВС РККА. Впрочем, и самого Костика тоже не было бы. Потом заскакиваем в штаб. Штабную палатку, в смысле. С навесом и столами. Летные книжки заполнить. За оба-два утренних вылета. Порядок…

Теперь можно и позавтракать. Жрать охота ну просто очень. Калорий-то сгорело немерено. Два вылета с утра. Направляемся к большому шатру столовой для летного состава. Под маскировочной сетью, на которую уже успели набросать всякой дряни. Действительно, с воздуха не припомню, чтоб шибко в глаза бросалось. Часть летунов еще заправляется. Настроение у народа возбужденно-мрачное. Завтрак нехилый – хлеб пшеничный, ржаной тоже, свежий – рассыпчатый, горячий. Кубики масла желтеют. Картошечка с мясом. Салатики какие-то. Какао со сгущенкой и по яйцу всмятку. Расщедрился начпрод. Или по фронтовому пайку положено? Нас приветствуют уважительно. Сегодня мы – герои. А тут еще замполит рассказывает про наших «мессеров», так народ и вовсе духом воспрянул. Оказывается, четверка «мессеров»-охотников, причем, похоже, та самая, успела уже отметиться над аэродромом, зайдя от солнца, с ходу сшибла четыре из шести дежурных «чаек» и, уйдя от остальных в пикирование, потом еще и возвращающиеся эскадрильи слегка проредила. На две «чаечки». Однако, потери!.. Двое из тех, что над аэродромом, спаслись с парашютами, один из них все же ранен, другой невредим. И еще пятеро погибли при штурмовке. Пока зенитки давили. Лейтенант Хлопков направил свой горящий истребитель в самолетную стоянку. Причем, говорят, полет явно пилотируемым был. До конца. Вечная память и слава. На этой траурно-героической ноте дотрескиваем пайку. Народ тем временем постепенно расходится. И мы, допив какао, тоже выходим.

– Эт когда это ты так бомбами швыряться научился, а, Костик? – Это Фролов. Без подколок, скорее добродушно и с удовольствием. Припоминаю Костиком: я с ним на «вы», но можно без чинов.

– Не знаю… На «юнкерсы» утром посмотрел – дай-ка, думаю, и я так же. Вроде получилось.

– Это уж точно, – замполит вклинивается, – блиндаж аж приподняло. Надо про этот приемчик другим летчикам рассказать.

– Побьются, – ворчит Фролов, прикуривая.

– Не побьются, – отвечаю. – Надо только где-то с тысячи заходить, не выше, кнопку на трехстах, и тут же выходить. Прямо на сбросе. Я, впрочем, на пятистах сбрасывал. Чтоб бомбы скорость побольше набрали. А как вы этих… «мессершмиттов»-то. Раз – и нету. Я так и сообразить ничего не успел.

Фролов с Краевым улыбаются. Каждому радостно слышать про себя приятное. Особенно если по делу, без тупого подхалимажа.

– Ну, ты-то с пикировщиками и вовсе отмочил, – это Фролов, – слышал сквозь сон, как ты поднялся, потом гляжу – обратно примчался, с матюками (не помню) похватал все, и нет тебя, как корова языком слизнула нашего Костика… Потом слышу – движок ревет, поднялся, Петькин, бедолага, за мной… Говорил же ему… и всем вам – нельзя тупо в лоб на бомберы идти… Особенно на новые «хейнкели»… Впрочем, что теперь… Пока бежал, ты уже первого срезал. Как попадал-то в них? Как целился?

– А никак. Думал, это сон. – Недоумение, потом лошадиное ржанье в два голоса. – Точно, так и думал, пока вы, товарищ старший лейтенант, докладать не начали. Тут чувствую – нога болит, которой о скребок навернулся… Понял, не сон, и сомлел. – Снова ржанье. Жеребцы стоялые. Кстати, как это? Баб Варя так вот говаривала…

– Головной «хейнкель», кстати, тоже твой. Я его только пугнул, ну, может, пара 7,62-х и попала, но это ему как пощекотал. А ты куда врезал?

– Вроде по кабине. Справа спереди зашел, потом сразу под него и влево. За вами.

– Ну, если по кабине, да еще и из БСов… То-то он сразу навернулся… Ну ладно, пока всем побриться-помыться, через полчаса к Бате. На КП.

Подойдя к палатке, взял Костикову гордость – опасную бритву Вачского завода «Труд» в щегольском деревянном футлярчике, правильный ремень, кисточку и металлическую мыльницу. Хозяйство это Костик приобрел с первых курсантских получек, аккурат к началу произрастания бороды, и по крестьянской привычке не поскупился, приобретая реально необходимые вещи. Вот ему и рулить, я-то привык к безопасному «Жиллету». В походно-полевых же условиях предпочитал и вовсе обходиться без этого дела. Дурацкая царапинка может быть чревата даже в средней полосе, не говоря уж о менее комфортных регионах нашего шарика… Да и солнце с ветром… Лучше, словом, не заморачиваться. На боевых. С бритьем этим самым…