Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-2

— Я таки не перестаю удивляться с вас, Дато! — ехидно ухмыльнувшись, хмыкнул Корено и картинно подул на дымящийся ствол револьвера. — Я таки знаю одного рыцаря, но он таки себе бронзовый и таки Дюк! Вы имели себе желаний, шоб этот поц разделал вас своим шампуром, как тетя Песя рыбу-фиш на Пурим? Таки зря. У меня нет причин, шо бы ви имели бледный вид и розовые щечки. А шоб имели деревянный макинтош и того меньше.

Дато чуть виновато улыбнулся, пожал плечами и, взяв коня под уздцы, неторопливо пошел вперед. Туда, где еще слышалась стрельба и где могла потребоваться их помощь.

К утру в руках защитников города осталось только здание ратуши. Старое, массивное, внушительное, как сама Британия, здание сквозь глазницы выбитых окон внимательно наблюдало за мельтешением врагов под своими стенами. Ночью она укрыла в себе всех, кто успел найти в ней прибежище, а теперь, ощетинившись штыками и ружейными стволами, терпеливо ожидала последнего штурма. Последнего как для своих защитников, так и для неё.

— Всё, — обреченно выдохнул вернувшийся из разведки рядовой, устало плюхаясь прямо на землю. — Нет больше города…

— Ты забыл добавить «сэр»! — привычно буркнул, командир расчета, но никаких мер для наказания так и не предпринял. — Где ж всё-то? Вон, стоит наш Мафекинг!

— Мафекинг стоит, — согласился разведчик, жадно глотая воду из потертой фляги. — Только не наш он уже. Куда ни глянь, везде буры: и в окопах, и фортах. А в городе даже стрельба уже не слышна. Всё, командир, нам возвращаться больше некуда.

— Чё ж мы теперь делать-то будем, а? — чуть плаксиво спросил самый молодой из расчета боец и, спеша исправить оплошность, добавил. — Сэр! Господин сержант, сэр!

— Не знаю, — угрюмо бросил сержант и, не обращая внимания на озабоченный ропот рядовых, замолчал.

— А чего тут долго думать? — чуть презрительно хмыкнул капрал — давешний любитель «побахать». — Всего-то две возможности и осталось. Либо попытаться до своих дойти, либо сдаться. Так мы куда?

— Мне эта война уже во где сидит! — отбрасывая в сторону винтовку, чиркнул ладонью по горлу один из бойцов. — Сдаваться надо! — И как бы извиняясь за своё эмоциональное выступление, добавил уже чуть тише: — Один черт, до своих мы ни через саванну, ни через пустыню не дойдем, там все и сляжем…

— Кто еще так думает? — угрюмо буркнул сержант, обводя подчиненных тяжелым взглядом. — Да не бойтесь, ни наказывать, ни неволить никого не буду. Тут каждый сам решает. Кто за плен — бросай винтовку и отходи в сторону, кто за то, чтоб к своим пробираться, — вставай слева от меня.

На несколько минут, вселяя надежду в сердце старого служаки, в овраге воцарилась тишина. Он уже успел набрать в грудь воздуха для команды, когда на песок брякнулась первая винтовка, затем — вторая, третья, десятая.

Не дожидаясь, пока и капрал бросит оружие, сержант поднял с земли свою нехитрую амуницию и, не оглядываясь, зашагал вперед. Он успел пройти почти сотню ярдов, когда за спиной раздался шум шагов тяжелогруженого человека.

— Эй! Шепард! — хрипло окликнул его капрал. — Погоди, дальше вместе пойдем.

— Ты ж меня всегда ненавидел, а, Гибсон? — удивился сержант, глядя на приближающегося к нему сослуживца. — Чего ж тогда за мной следом поперся?

— А я и сейчас к тебе любви не питаю, — скривил губы капрал. — Вот только я, как и ты — присягу давал. Опять же — побахать люблю, а кто ж мне в плену бахнуть-то даст?

— Ну, пошли, коли так, — недовольно фыркнул сержант. — Только если ты как сейчас плестись будешь, я тебя ждать не буду. Брошу подыхать к чертям собачьим.

— Ха! Напугал! — презрительно сплюнул Гибсон, но шаг прибавил. — Ты за собою следи, а я уж как-нибудь и сам справлюсь…

Через полтора месяца разъезд колониальной полиции, объезжавший границу Наталя, наткнулся на странную парочку в рванье, отдаленно напоминающем британские мундиры. Особенно поражал незнакомец с нашивками капрала.

Грязный, оборванный, заросший бородой и, скорее всего, вшивый. Еле передвигая ноги, он упрямо тянул за собой самодельные волокуши, с которых до земли свешивался рукав с сержантским шевроном. Не замечая, застывших в трех футах всадников, он все шел и шептал:

— А чтоб сдохнуть, ты, Шепард, того даже думать не моги. Коль ты помрешь, кого ж я ненавидеть-то буду? Так что ты терпи, дружище, хоть из вредности, но терпи…

Де Ветт в очередной раз обвел внимательным взглядом готовые к финальному броску войска и перевел взгляд на городские часы ратуши — до срока истечения ультиматума оставалось меньше десяти минут. В том, что атака увенчается успехом и последний оплот британцев падет, он не усомнился ни на мгновенье. Вот только скольких еще жизней будет стоить та победа?..