Фрыц Айзенштайн - Дикая собака

Бойцы осмотрелись и, видимо, поняли, что никто их убивать не собирается и немного расслабились. Я издали помахал им рукой.

— Эй, народ, как добрались?

Народ начал вставать и расстёгивать одежды.

— А ты кто таков?

— Рыцарь я. Без страха и упрёка. Бригады Нильса Хольгерссона, может слышали? Меня зовут Атын. Старшего ко мне, остальные выгружаются!

Подошёл мужичок, совершенно непохожий на крутого спецназовца, кои, по моему мнению, должны были бы бороться с нехристями. Такой, знаете ли, щупленький, невысокого роста, с совершенно рязанской физиономией.

— Николай, — представился он. — А где убежище? Где мы вообще? Прям фантастика какая-то.

Я его понимаю. Из бурана вывалиться в наши райские места — это надо крепкие нервы иметь.

— Это, Николай, не фантастика, а проза жизни. Я обещал безопасное место, я его дал. Место называется Харкадар, а бункеров здесь нет. Тут никто за вами гоняться не будет, если сами не нарвётесь. Ладно, позже расскажу. Давай-ка, выгружай народ, отгони машины в вон тот распадок, не надо их светить раньше времени. Позже смоете с них радиацию. Потом подойдёшь, обсудим мероприятия.

Николай ушел, а я обратился к Ичилу:

— Вот, мон шер, мы опять, кажется, вляпались.

— Это ты вляпался, — поддержал меня в моих сомнениях гнусный шаман.

— Людям помогать надо. Маленько подлечим, к делу приставим. У них БТР есть. С пулемётом. А на деревне, как известно, без пулемёта никак.

— Это все что рычит и ездит и есть БТР? Ужасная вонючая техника. Все аласы нам порушит.

— Не сцы. Они ездить уже не будут. Ну, пару раз может, прокатимся, чиста по приколу. А детишки — это наше будущее. Кто там ныл постоянно, что свежая кровь нужна?

— Тыгын. А эти после радиации. Какая там кровь? Одни мутации.

— Это ты где уже просветился насчёт мутаций? — с подозрением спросил я. Так он скоро умнее меня станет!

— Я долго с духом подземелий говорил. Много думал.

— Ладно, полечим, токсины выведем, Старухи приедут, определят, кого кому чего куда. Да и радиация там так себе была, совсем не эпицентр. Так что ты сейчас займешься здоровьем подследственных, а я с их начальником поговорю.

Николай стащил уже с себя тулуп, валенки и ватные штаны, остался босиком и в простом х/б. Подошёл к нам.

— Знакомься, это Ичил. Наш доктор, светило нетрадиционной медицины. По-русски понимает несколько слов. Сейчас приедет Таламат, привезёт холстину и мыло. Всех ваших надо помыть и на медосмотр. Кстати, сколько вас?

— Сорок один ребенок, восемь женщин, восемь парней, ещё одного мужика буквально в последний момент сунули, не знаю, кто такой, и я.

— Иди, командуй своей публикой. Оружие сдайте мне или сам запри в надёжное место. Я тебе потом политические нюансы обрисую, что можно, а что нельзя. Главное, вы в безопасности. Втолкуй своим, а то они сейчас от шока отойти не могут.

Николай двинулся наводить порядки, а я встретил Таламата. Он прибыл вместе с тремя парнями, привезли харч и текстиль. Примчалась и Дайана. Кажется, супружеская жизнь ей в тягость, если она до сих пор до дому не доехала. Вот же шалапутная. Зато мне коня привела. Умница.

На берегу прозрачных вод, тем временем, на своих мешках сидели серьёзные дети, в возрасте от пяти до двенадцати лет, рядом клушами угнездились тётки. Дисциплина, однако. Впрочем, дети войны, что там говорить. Одинокий карапуз лет пяти, путаясь в длинных штанинах, сосредоточенно пытался поймать кузнечика. Парни, молодые совсем, стояли в стороне и Николай им что-то втолковывал. Этот, который приблудный, вертелся и всё что-то высматривал по сторонам. Для меня же настало время подумать, что же дальше делать с этой публикой. Можно было бы, конечно, протащить их через медотсек базы экспедиции, там же накормить и напоить, но что это за люди, мне пока неясно, поэтому светить высокие технологии я им не хочу. Позже, как разберёмся, кто есть кто, тогда и посмотрим. Это всё у меня в голове пронеслось мгновенно. Людей нельзя оставлять после такого стресса наедине со своими мыслями. Выдумают себе какую-нибудь ерунду, а потом сплошные мучения.

Я подошел к женщинам. Со мной к ним двинулись Ичил, Дайана, и рябой, со зверской рожей, кулут из новых, который нёс на плече штуку полотна.

— Меня зовут Магеллан Атын. Познакомимся позже. Сейчас быстро, берёте мыло, отрезаете по два куска материи, один на полотенце, второй — в качестве простыни, и ведёте детей мыться. Потом медосмотр. К тому времени и горячий обед подоспеет.

Я внимательно посмотрел на женщин. Измождённые, усталые, потерявшие надежду. Только одна из них, широколицая, с носом, сильно похожим на свиной пятак, нервно себя ведёт. Эту женщину надо запомнить. Что-то она мне не нравится, да и мой ворон на груди как-то неприятно дернулся. Её совершенно очевидно мучает какая-то мысль, и она не знает, как её озвучить. Потом решилась.