Фрыц Айзенштайн - Дикая собака

— На назначении бункеров. Юго-восточное крыло, отделённое тоннелем — ядро, оставшееся от исследовательского корабля.

Я чуть не сел на задницу.

— Какого корабля?

— Исследовательского крейсера ВКС.

— А почему мы здесь?

Я от волнения не смог правильно сориентироваться, а ВК, видимо, не понял моего вопроса и ответил:

— Гусянка слетела.

— В смысле?

— В прямом. На базовом транспорте слетела гусеница, сразу починить не смогли, так здесь и забазировались. Климат, правда, здесь, не ахти, но обошлось. Потом, когда развернулась рембаза, решили, что ничего менять не надо. Да и трудно под обстрелом менять гусеницы.

— Почему гусянка? Это же крейсер ВКС!!!

— Ну да. Сухопутный крейсер. После того, как исчез линкор ВКС «Альбедо» и стали доступны межпространственные порталы, руководством было принято решение вторж… знакомство с новыми мирами осуществлять на гусеничной технике, с комплектацией А-1, то есть полноформатно.

За время этой короткой фразы я успел помечтать, как буду в рубке космического корабля бороздить просторы вселенной, любуясь холодным светом звёзд. Сейчас же чувствовал себя ребенком, у которого отобрали чупа-чупс.

— Почему тогда крейсер?

— Дань традициям. Империя сильна традициями, — назидательно произнес ВК, потом добавил, — Подано питание на кассеты с архивными массивами, я уже получаю информацию.

Интересно, почему я до сих пор не ознакомился с архивами на Главной Базе? Надо срочно устранить пробел. Этот ВК какой-то говорливый, иликтрическая сила. Те, на главное базе, молча делали, что им скажут и не лезли со своими деревенскими философиями.

— Хорошо, что архив подключился. А что с линкором «Альбедо»? — спросил я, — Хотя нет. Нахрен альбедо, либидо. Где второй человек, который со мной пришёл?

— Сектор пять, лаборатория двенадцать.

— Проводи меня туда.

Неизменная зеленая стрелка повела меня в лабораторию. Ичил сидел на столе в позе лотоса и втыкал в колбу, в которой бурлила какая-то сиреневая жидкость. При этом он что-то напевал себе под нос и пощелкивал пальцами. Из открытой дверцы муфельной печи несло жаром. Я постоял, посмотрел, но никакой реакции от шамана не добился. Колдует, подлец. Ну и пусть колдует, а мне пора принять пищу. К обеду на этот раз я отнёсся серьёзно, но кухонный синтезатор насилию поддавался с трудом. Я запросил список самых популярных блюд с целью узнать, что же если мои предшественники. Не впечатлило. Какая-то овощная каша. В вегетарианстве лежат истоки крушения империй, этот факт сомнению не полежит. Мясные котлеты я всё-таки выбил из автомата, но какое-то оно всё не то, без перчинки. Пожевал без аппетита и высказал претензию ВК по вкусовым качествам синтезируемой пищи, как вообще такое можно.

— Опять претензии, — взбрыкнул на этот раз ВК, — каждому гуманоиду приходится объяснять, что есть понятие сбалансированной, легкоусвояемой пищи, не создающей проблем метаболизму. И каждый считает своим долгом попрекнуть меня, что где-то как-то не так!

— А ты как думал? Вкусно — вот главный критерий пищи, а не набор аминокислот, жиров и углеводов.

— Все вы, гуманоиды, из одной пробирки, — вдруг начал дерзить ВК, — и нравы у вас одинаковые.

— Не понял? Что это за грязные намёки на моё происхождение?

— Есть в моих архивах не до конца потертое мнение отдельных учёных, которое было осуждено прогрессивными научными кругами, что межпространственные пути были пробиты давно, совсем давно, иной, высокоразвитой цивилизацией. А мы, всего лишь пользуемся плодами их трудов. Но это глубоко ошибочное мнение, подрывающее официальные научные теории и принижающее достижения имперской науки.

Ну, если за дело взялась официальная наука, то тогда конечно, тогда ничего удивительного. Некоторые у нас на Земле до сих пор уверены, что мы произошли от обезьян. Методы так называемого научного познания, похоже, одинаковы везде.

— Профессор Аббаас разработал глубоко ошибочную теорию, что такими путями гуманоиды распространились по всем известным мирам. А в тех, которые неизвестны, там негуманоиды, поэтому доступ в них только по списку «Б».

Болтун — находка для шпиона. Я потребовал все сведения о мятежном профессоре.

Злой гений имперской науки, по своей беспринципности мог сравняться с профессором Мориарти, а по глубине и парадоксальности своих открытий — с профессором Челленджером [42] Челленджер? Знаменитый зоолог профессор Челленджер? Это не тот, который проломил череп Бланделлу из «Телеграфа»? . Если в академических кругах начинался скандал, в ста случаях из ста, его начинал профессор Аббаас. Блестящий теоретик и чудовищно талантливый экспериментатор, он не имел ни одного официального научного звания, что не мешало ему периодически выдавать совершенно абсурдные теории, и, что самое страшное, действующие образцы механизмов, работающие на только Аббаасу ведомых принципах. Ему приписывали бесчеловечные опыты на людях, гальванизацию трупов, проведение Чёрных Месс и создание немыслимой мощности вооружений. Все слухи были бы слухами и нагромождением всевозможных курьёзов, если бы не практические результаты его деятельности, которые никак иначе, как разрушительными для индустрии, назвать было нельзя.