Андрей Колганов - Ветер перемен

– Вы сможете подождать здесь, у нас, до двадцати ноль-ноль? Феликс Эдмундович как раз приедет из ВСНХ и сможет выделить вам десять минут.

– Смогу, – сразу же даю положительный ответ, ибо такими шансами разбрасываться не стоит. Даже если они окажутся пустыми. Ведь сам факт такой встречи будет пусть и небольшим, но плюсиком в мой актив.

Михаил Абрамович тут же вновь подносит трубку к уху:

– Да, Феликс Эдмундович, он подождет вас здесь.

– …

– Разумеется. Материалы по этому делу готовы, и я вам их сразу же доложу.

– …

– До свидания! – И с этими словами телефонная трубка, подчиняясь движению руки Трилиссера, занимает свое место на рычаге.

Михаил Абрамович улыбнулся мне слегка виноватой улыбкой и проговорил:

– Извините, Виктор Валентинович, вам придется проторчать здесь почти три часа, а ничего лучше своей приемной я вам предложить не могу. Там, правда, есть диван, и можно даже попробовать вздремнуть, если не обращать внимания на посетителей.

– Вообще-то последние дни у меня было достаточно времени, чтобы как следует выспаться, – отвечаю ему тоже с улыбкой, но у меня она еще менее веселая.

– Ладно-ладно, не вешайте носа, – старается приободрить меня Трилиссер. – Надеюсь, вы будете тут маяться не напрасно. У Феликса чутье на людей. Он разберется, куда вас можно пристроить. – С этими словами Трилиссер встает и направляется к двери. Иду вместе с ним. – Товарищ Осецкий посидит тут у нас в приемной, – распахнув дверь, бросает начальник ИНО своему секретарю. – Пусть отдохнет. Ты уж постарайся, чтобы посетители ему не слишком мешали.

Какой, однако, заботливый! Не забыл намекнуть секретарю, что говорить о делах в моем присутствии нежелательно. Сажусь на небольшой потертый кожаный диван и начинаю ждать.

Недаром говорят, что хуже нет, чем ждать да догонять. Время, конечно, не стоит на месте, но ползет еле-еле, и чем его пришпорить – никак не придумаю. Может, и в самом деле вздремнуть? Но сон не идет.

В голове роятся мысли, но сосредоточиться на какой-то одной и хорошенько ее обдумать со всех сторон не получается. Мысли скачут, как блохи. Пытаюсь думать конструктивно. Так, чем надо заняться в ближайшее время? Будет у меня работа или нет, а если будет, то какая, – это вопрос важный, но независимо от его решения начатое бросать нельзя. Чего же надо не упустить?

Троцкий! Он сейчас в угнетенном состоянии духа – и потому его может занести куда-нибудь не туда. Начнет, чего доброго, вновь выяснять свои политические и идеологические разногласия с другими партийными вождями, тем более что поводов будет предостаточно. Да и группирующиеся вокруг него товарищи с левым задором будут его подзуживать. Значит, надо попытаться придать его амбициям – а они ведь никуда не делись! – какое-то более конструктивное направление. Вот только станет ли он меня слушать? Станет. Пока еще есть в запасе один ход с моим послезнанием…

Тем не менее разговор, чую, будет тяжелым. Если он вообще состоится… Еще сложнее будет с Лидой. Нехорошо мы с ней расстались. Первой она ни за что мириться не пойдет – это на ней крупными буквами написано. Светящимися… Я мысленно хихикнул, хотя раздумья вовсе не располагали к веселью. Так, значит, надо самому проявить инициативу. Вот только с чем к ней идти? Пока я пребываю в статусе несчастного безработного, доказать, что мои жалобы – случайный эпизод, будет сложновато.

Хлопнула дверь приемной. Мазнув взглядом по вошедшему в военной форме, вновь погружаюсь в размышления. Краешком сознания фиксирую диалог между вошедшим и секретарем (или все-таки адъютантом?) Трилиссера:

– Нужно завизировать текст письма Федорова…

– Понятно! – обрывает его секретарь, недвусмысленно дернув головой в мою сторону. – Проходите!

Сижу, жду, размышляю… Черт, как тянется время! А потом, глядишь, оно так понесется вскачь – не удержаться! Дел-то впереди полно. Вот и Шацкина надо не оставить без содействия. Дело с хозрасчетными бригадами он стронул с мертвой точки, оно пошло, и, значит, скоро надо будет двигать его дальше. Что там у нас было? Встречный промфинплан? Общественный буксир? Как их заставить работать, не дать выхолостить, замять? Думай, голова, думай, а не то чекистскую фуражку нацеплю! (Шутка, однако…) Что там еще можно пристегнуть к нашему делу?

Время все тянется и тянется. Ну хорошо, дождусь, попаду на прием. И что просить у Дзержинского? Или не просить, а подождать, что он сам предложит? А если спросит, чего хочу? Надо не оплошать. Все-таки спасибо Трилиссеру, теперь не ждать два с половиной месяца. «Блат сильнее Совнаркома» – как раз этих времен поговорка. В мои студенческие годы говорили иначе. Там бы я попал в категорию «позвоночных» – тех, кто свои проблемы решает по звонку влиятельных людей. Сам-то тогда как раз в категории «беспозвоночных» находился. А еще были «членисторукие» – те, у кого была «рука» среди членов какой-нибудь солидной организации. Например, ЦК КПСС…