Алексей Бобл: Аномальный континент

Капрал, наблюдавший за действиями команды с мостика, включил ракетный ранец и свечой взмыл в небо. По крутой параболе он перенесся к воротам, через которые мы покинули базу перехода. Там ждали трое охранников. Капрал приземлился, махнул рукой подчиненным. Все они, встав спиной к воротам, направили на нас оружие, после чего из скрытых динамиков зазвучал грубый голос:

– Заключенные! Вы нарушили законы Земли и навсегда изгнаны с нее! Возвращение невозможно! Прощение невозможно! С этой секунды вы становитесь ссыльными! – Голос стал громче, мощней, теперь он гремел на весь остров, оглушал, от его силы подгибались колени и волосы шевелились на голове. – ЗДЕСЬ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ ЗАКОНЫ ЗЕМЛИ! В ПРЕДЕЛАХ МИРА-ТЮРЬМЫ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ВАШЕЙ ЖИЗНИ ЗАВИСИТ ТОЛЬКО ОТ ВАС!

Все это время фабовцы медленно отступали в ворота, не опуская оружия. Голос заключил уже тише:

– Остров базы перехода является территорией Земли! Всем ссыльным дается две минуты, чтобы очистить его, в случае неподчинения будут задействованы боевые системы Крепости!

С последним словом бронированные створки сомкнулись, скрыв фабовцев, напротив парома закрылся проем на стене, куда въехал контейнер, туда же втянулись погрузочные аппарели. Матросы бросились отдавать швартовые, крановщик опустил стрелу и стал зачехлять лебедочный механизм.

Лысый толстяк – капитан, судя по всему – поспешил в рубку, через несколько секунд вернулся уже в спасжилете, поднял надраенный до блеска рупор и закричал:

– Ну че встали, мясо?! Быстро в клетку! Справа, в колонну по одному, вперед – марш!!

Я рванул к сходням, увидев, как по сторонам от ворот в стене открылся ряд круглых отверстий. За мной попыхтели Владас и шахтер. Над причалом поднялся шум, когда к парому ломанулись остальные ссыльные.

– Тупые! – заорал капитан. – По одному!!

Зачехливший лебедку крановщик прыгнул к приземистой тумбе возле основания стрелы, откинул крышку и достал пулемет. Это был древний немецкий «MG» с дырчатым кожухом вокруг ствола и широким раструбом пламегасителя. Крановщик перекинул через голову ремень, повесив оружие у бедра, положил ствол на ограждение, расправил ленту и лязгнул затвором.

– Стоять! – проорал капитан с мостика.

Сверкнула молния, громыхнуло. Я остановился перед сходнями.

– Построились! – скомандовал он. – Живо!

На причале началась толкотня, посыпались ругательства.

– Давай, Жора, – не опуская рупора, скомандовал капитан.

Пулемет громко застучал, пули веером прошли над головами, со свистом вспарывая воздух. Кто-то закричал, повалился на причал, одни бросились обратно на берег, другие застыли. Из круглых отверстий в стене начали медленно выдвигаться толстые темные мундштуки боевых систем. Огнеметы, определил я по характерным сплющенным срезам на концах почерневших от копоти стволов.

– Слушай сюда! – крикнул капитан. – Даю десять секунд на построение. Кто замешкается, получит пулю. Десять, девять…

Он толкнул крановщика в плечо, указал на ссыльного, вопреки всем командам рванувшего по причалу дальше, к воротам базы. Ствол пулемета сместился за беглецом и срезал его длинной очередью.

– Движение начинаете по команде… – сообщил капитан как ни в чем не бывало. – Три, два, один… в клетку, бегом – марш!

В три прыжка я преодолел сходни и нырнул в проем, ведущий внутрь клетки.

– Живей, живей! – надрывался вверху капитан. – И не вздумайте заблевать мне палубу!

Я быстро прошел в носовую часть, положил руки на решетку, наблюдая за светловолосым матросом, отдающим швартовый. Он ловко сбросил канат с кнехта, швырнул конец в воду и обернулся, показав молодое веснушчатое лицо.

– Пакля, опять о бабах мечтаешь! – заорал капитан, срывая голос. – Живо в машинное!

Матрос не стал рисковать, пробираясь вдоль борта мимо клетки – наверняка он опасался, что кто-нибудь столкнет его в воду или схватит, просунув руки сквозь прутья. Юнец отдраил люк под ногами, и прежде, чем я успел окликнуть его, спрыгнул в проем. Крышка захлопнулась, скрежетнул запорный механизм, и я оглянулся.

Прошло минуты полторы, стволы огнеметов выдвинулись до предела и синхронно нацелились на причал. Большая часть ссыльных была уже на пароме, остальные нервно топтались на причале, ожидая своей очереди. Сквозь толчею в клетке ко мне протиснулся Владас. Кивнул на серую туманную муть, которая густела высоко над островом, постепенно собираясь в огромную тучу конической формы.