Алексей Бобл - Аномальный континент

– Подожди, а… водопад, откуда взялся? – уточнил я. Перед глазами давно мерцала карта континента, но озеро на ней не было обозначено. – Судя по всему, уровень реки гораздо ниже кратера. Ведь так. Откуда пресная вода на плато?

В висках кольнуло, и карта перемасштабировалась, Нью-Панг разросся в размерах, линия берега сильно изогнулась. Я узнал гавань, из которой мы только что смылись, к северу от нее лепестком в океан выдвинулись скалы. На плато возник синий круг – слишком правильная форма у этого кратера. За скалами на поверхности материка протянулась кривая голубая полоса. Река, догадался я. Уходит на север к кромке зеленого пятна.

– Точно, – усмехнулся Дед. – Так и есть. Вода из озера проточила дорогу в скалах и льется прямо в океан.

– Почему тогда кратер не обмелел?

– В том-то и дело, что никто не знает. Может, подземные ключи там бьют. А может, предтечи как-то исхитрились и так сделали, чтоб вода не уходила полностью. Кратер явно искусственного происхождения. Факт – озеро и река никак не связаны друг с другом. Это еще Нойман доказал. – Дед отмахнулся, глянул вперед. – Нам сейчас не об этом надо толковать. Важно другое, чтобы рейдеров у водопада не оказалось.

– Им в обход озера надо ехать, – дошло до меня. – Расстояние приличное.

– Ага, – подтвердил Жора. – Смотри-ка, Дед, а он быстро соображает. И на ногах еще крепко держится.

– Да, – капитан встал боком, глядя вперед, поскреб пальцами татуировку на плече. – Вот мы и уйдем на север. По реке уже не догонят. Дороги вдоль берега нет, мостов тоже.

– В гавани остались лодки, – произнес Владас. – У пристани был еще катер. На нем…

– Не успеют за нами. – Дед продолжал смотреть вперед. – Прилив начинается. К тому же с тем катером Пакля похимичил, поковырялся в моторе.

Пещера впереди расширялась, а своды, наоборот, полого спускались к воде. Подхватившее нас течение быстро влекло к просвету, где едва мог пройти катер. Вдали виднелась узкая коричневая полоска берега и океан.

– А флотилия? – сказал я, опускаясь на лавку. Меня начало лихорадить, на лице проступила холодная испарина. – Маклейн говорил о рыбаках. Если сразу пойдут прямо к устью, то…

– Не, – протянул Жора. – Они далеко, к ним семафор не добьет.

– Семафор? – удивился я и вытер пот со лба. – Почему используют семафор, а не радиосвязь?

– Потому что радиостанций на материке раз-два и обчелся. Две у Маклейна, одна у…

– Хватит базарить, – прервал Дед и позвал: – Матрос, давай к нам. Жора, займись движком.

Крановщик толкнул Владаса, сказал: «Подсоби», – и завозился с мотором, раскручивая крепления, чтобы опустить в воду винт. Вонг присел на корме, подняв пистолет.

– Как рука? – тихо спросил Дед. Оглянулся. – Как сам?

Я лишь скривился, он кивнул.

– Потерпи. Потерпи пару часов. Лесорубы помогут.

Джим пристроил багор на крюках вдоль борта, сел рядом с капитаном.

– Почему вы нам помогли? – спросил я.

Капитан с Жорой быстро переглянулись.

– Чутье, – ответил Дед.

– Почему ночью не отчалили? – Я закашлялся, но не дал ему сказать. – Только… гхм-кхм… не говори, что чутье.

– Гм, – Дед пожевал губами. – Ну, осмотрелись, что и как в порту разведали, и, когда флотилия ушла, решили захватить катер. Вон, даже дробовики пришлось сбросить, чтобы с оружием не светиться.

– Угу, – промычал Жора сбоку. – Мы теперь навроде товарищей по несчастью…

Он поплевал на ладони, достал спрятанный за поясом пистолет и объявил:

– У меня все готово. Заводи.

Дед тронул сбоку рычаг, мотор чихнул и заурчал на холостых.

– Головы пригните, – капитан окинул нас взглядом напоследок. – Поехали, что ли.

Крепко сжал штурвал одной рукой, другой плавно двинул ручку газа от себя.

Мне стало заметно хуже. Приходилось дышать, хватая воздух ртом.

– Заключительный вопрос, – прохрипел я, собравшись с силами. С трудом подался вперед, поняв, что вот-вот потеряю сознание. – Дед… с чего вдруг лесорубам нам помогать?

Тьма. Свет. Далекие голоса и крики доносятся с разных сторон. Снова тьма – глухая, вязкая, как трясина, в которой не слышно ни звука, в голове пустота. Сознание хочет вырваться из нее, но что-то не пускает. Хлопок по щеке, как взрыв гранаты, затем боль. Вспышка. Громкий знакомый голос отчаянно зовет меня по имени, раз за разом повторяет: «Марк, очнись! Марк, слышишь, открой глаза!» Голос становится далеким, смолкает. Навсегда…

Порой реальность удивляет. И она хуже, чем сон.