Анна Гаврилова - Уши не трогать!

Ответа благородного собрания, естественно, не ждала. А зря…

– Для утоления голода, – весело крикнул кто-то.

И прежде чем успела опознать в этом «ком-то» Ориса, черноглазый вынырнул из толпы и сцапал, как ребенок плюшевую игрушку.

Где-то в душе, очень-очень глубоко, заворочался зов крови. И чувство негодования взыграло. Но по сравнению с жаждой мести все было таким мизерным, таким блеклым. Я даже не взглянула на графа Фактимуса, по-прежнему сверлила глазами… зайчика. И тот факт, что меня держат и не пускают, осознала далеко не сразу.

А в себя пришла лишь после того, как Орис гаркнул:

– Лёля, у тебя… уши?!

И сжал пальцами острый кончик правого лопушка.

Я взвыла сиреной.

Черт! Больно и противно до одури! Даже комок тошноты к горлу подступил!

– Невероятно… – выдохнул мой мучитель.

– Пусти! – заверещала я.

Он не слышал. Кажется, вообще не осознавал уровень моих ощущений. А я не могла вырваться, потому что это прикосновение парализовало. Как когда-то мои ласки парализовали его. Вот только Орису было приятно, а мне…

– Ого! – радостно воскликнули сзади. Этот обманчиво-юный голосок узнать несложно в любом состоянии. – Граф Фактимус, а что говорит на эту тему этикет, помните?

– Опохмелись сначала! – рявкнул Орис.

Черт! Так вот кто подставил кролика Роджера! В смысле – всех мужиков эльфийской национальности. Вот же… характер вредный. Сложно было избавить подругу детства от похмелья?

А Орис подумал и добавил ядовито:

– Каргуля!

Черт. Ванесса, прости! Я не хотела! Я не нарочно выдала этому гаду твое прозвище! Ох, хорошо, что ее мордашку сейчас не вижу.

– Жлоб! – выпалила блондинка. Тоже подумала и тоже добавила: – Чтоб тебе Саурон Огненное око в жо…

– Эй! – не выдержав, взвыла я.

Нет, в какой-то степени приятно, что сливки эльфийского общества впитали самые лучшие из моих знаний, но…

– Так что там этикет-то говорит? – превозмогая тошноту и боль, спросила я.

На самом деле – мне пофиг. Просто не хочу скандала. То есть хочу, но не с Орисом и Ванессой.

– О! Так ты не знаешь?! – воскликнула герцогиня радостно.

А вот продолжения не последовало.

…В ванной и раньше было тихо – благородные мужи, кажется, даже вздохнуть боялись, – теперь же тишина стала абсолютной, давящей. Ощущение, будто уши ватой заткнули. Орис словно окаменел, зато перестал теребить мое ушко. Остальные тоже замерли. Застыли, как и течение времени.

А зайчик, который по-прежнему находился в поле зрения, начал преображаться. Спустя несколько секунд на постаменте рядом с шедевром инженерной мысли возник Арх.

– Прости, – спокойно произнес бог. – Надоел балаган.

Он спустился с пьедестала и уверенной походкой направился ко мне. Вернее, к нам с Орисом. В абсолютной тишине его шаги казались громом.

Арх, не церемонясь, разжал пальцы Ориса, освободив мое ушко. И руку, обвивавшую талию, отвел в сторону. Избавитель чертов. Главное, проделал все настолько изящно, что мне даже кусаться расхотелось.

– И кто же меня выдал? – с деланым равнодушием спросил Арх.

Я недоуменно нахмурилась. Он притворяется, да?

Потом оглянулась, но Вариэля отыскала не сразу. Герцог Аргар прятался за спиной Шерра. Видимо, застеснялся. Он-то в простеньком запыленном камзоле, после полутора недель в седле, а местное общество – лоснящееся, в золотом шитье и перстнях с камушками в пол-ладони.

Арх проследил за моим взглядом, хмыкнул. Я не сдержалась:

– Черт! Только не говори, что ты не знал! Ты – бог! Значит, все и про всех знаешь!

Нет, ну он же должен был почувствовать полог богини Эркас. И Вариэля учуять. И вообще…

– Я не всесилен, – отозвался Арх. – К тому же так увлекся презентацией, что даже твой приход проморгал.

– Врешь! – рыкнула я. – Опять врешь!

– «Опять»? – На лице среброволосого отразилось искреннее удивление.

Ну Арх! Ну актер!

– Ты все это время водил меня за нос, – прошипела я. Орать на бога все-таки не решилась. Страшновато. – Ты… Ты…

Гад подарил улыбку. Ту самую, от которой сердце плавится, как шоколадка в зной. И пока я пыталась привести ошалевший орган в норму, ловко заключил в объятия.

Черт! Мы прям-таки идеальная пара! У меня – ноги холодные, потому что пол ледяной. У него – руки горячей утюга, потому что… черт, почему?

– Ну, расскажи, – игриво шепнул среброволосый. – Изобличи меня, Лёлечка!

И поцелуй в висок. Нежный-нежный.

Ну не скотина ли?

– Ты… ты…

– Ну что? Что я? – ласково поинтересовался бог.