Андрей Дай - Поводырь

Просто у всех эта мера разная. Вася Пупкин из деревни Гадюкино Зачуханского уезда, Тмутараканского округа, Окраинной губернии, ни разу в жизни так и не побывавший в городе, оставит след лишь в своих потомках. И то при условии, что они выживут. А в честь королевы Британской империи, любящей своего мужа, принца Альберта, до умопомрачения, дурнушки Виктории, назовут целую эпоху.

Моя мера, пусть я даже и не последний человек в Сибири, – тем не менее не более чем строчка в учебнике «Для студентов и преподавателей специализированных вузов». А вот наследник престола великий князь Николай Александрович – это глыба, продавливающая ткань Истории. И все-таки в то зябкое утро именно от меня зависело, появится ли в школьных учебниках «Эпоха царствования Николая II Александровича» взамен «Эпохи Александра III».

Но если бы только выбор между двумя потенциальными государями был поводом для раздумий, я уже писал бы письма по заранее, давным-давно приготовленным адресам. К сожалению, все было намного-намного сложнее.

Перво-наперво мне нужно было решить – станет ли лучше мой стране, останься Николай жив.

В той книжонке, под влиянием которой я вообще вспомнил о грядущей трагедии в монаршей семье, царевич описывался как весьма умный, прекрасно образованный, добрый и тактичный молодой человек. Однако об усопших редко говорят плохое. Тем более о тех из них, кто ушел в столь юном возрасте. В справке же Василины о личности великого князя нашлось замечание, что этот двадцатилетний парень скрытен и хитер. Со дня официального провозглашения его наследником престола ни единым словом или намеком он не дал понять, к какой именно партии – либералов-реформаторов или консерваторов-ретроградов – тяготеет. Великий князь Константин Николаевич, лидер и символ реформаторов, приходится Николаю дядей. Но никаких слишком уж тесных контактов они не поддерживают. С другой стороны, Костя Победоносцев, один из воспитателей наследника, – ярый приверженец промышленного развития России. Главный же руководитель воспитания цесаревича граф Сергей Григорьевич Строганов – большой патриот державы, председатель Московского общества истории и древностей российских. Ежегодно снаряжает на свои деньги археологические экспедиции. Основал недавно Императорскую Археологическую комиссию. В одна тысяча восемьсот шестьдесят первом году, после обнародования Манифеста, дал вольную почти двумстам тысячам крепостных. Из них почти пятидесяти тысячам – без каких-либо выкупных платежей.

Достойный, короче, человек. И учителей наследнику подбирал тоже не только по уму, но и по сердцу. Один из них, учитель словесности Федор Иванович Буслаев, – личность прямо-таки одиозная. Яркая. Собиратель былин, легенд и сказаний. Проповедник славянофильства, из тех, кто всерьез полагает, что Россия – родина слонов. Была бы у моего Герочки фамилия Иванов, я бы не переживал. Но Господь дал мне, потомку томских кержаков-чалдонов, в новой жизни тело лифляндского немца Лерхе. И вот доказывай потом, что не верблюд и семья наша за сто лет российского гражданства давно обрусела… А если учесть, что отец Герин в свите принца Ольденбургского состоит, так сказать, «председателя» германской партии при дворе, так и вообще. Как бы, сохранив такого наследника, не пришлось потом подыскивать другую страну пребывания.

Вряд ли, конечно. Слишком уж много подданных у русских царей носят германские фамилии. С Петра Великого считалось, что немцы – опора трона. Обязанные Романовым своим положением, не любимые народом, пришлые люди действительно оставались наиболее надежной частью дворянства. Я уж не говорю, что одним из адъютантов царевича, вместе с младшим князем Барятинским, служит барон фон Рихтер, а секретарем – Федор Оом. Оба из курляндских немцев. И нет никаких сведений, что «работодатель» своими подчиненными недоволен. Рихтер приставлен к Николаю императором, а секретарь – матерью, но не дай бог им оступиться: ни царственный отец, ни императрица держать их подле любимого сыночки не станет.

О брате Николая, Александре, известно тоже немного. Сильный. Нескладный и неловкий. Очень любит старшего брата и пребывает под полным его влиянием. В книжонке пятнадцать лет его правления описываются двумя абзацами. Царь-Миротворец – не вел ни одной войны. Расцвет промышленности и торговли. Стабилизация экономики. Строитель железных дорог. Но придавил революционное движение так, что и пискнуть без разрешения не смели. Такую контрреволюцию устроил, так пружину сжал, что стоило его сынуле чуточку вожжи отпустить – тут же и рвануло. Александру бы грамотного политтехнолога в помощь, чтобы и бомбистов всяких к ногтю, и чуточку свободы в массы, – цены бы этому царю не было!