Александр Конторович - Реконструктор

Зачем?

Ему нравится боль?

Ага, ищи дураков в зеркале! Это он внимание на себя отвлекает!

Все происходит одновременно.

Агапов, доселе молча сидевший рядом, толкает меня ногою в бок. И сам падает на спину.

Кубарем откатываюсь в сторону – он явно это сделал не просто так!

И верно…

Над головой, противно взвизгнув, проносятся пули.

И, кстати говоря, именно немцу и прилетает первому – он-то отскочить, по причине раненой ноги, никуда не успевает. Пули вспарывают куртку на его груди и отбрасывают егеря назад.

Но достается и Агапову.

Он как-то странно дергается и складывается пополам. Подтягивает ноги к животу…

А я уже разворачиваюсь в сторону выстрелов. Автомат командира группы дергается в моих руках, и первый из стрелков роняет свое оружие. Второй, бегущий в нашу сторону, останавливается и приседает на колено, передергивая затвор винтовки. Мы стреляем почти одновременно.

Его пуля взбивает песок прямо у моей морды, и тот летит мне в глаза. Но это уже не имеет никакого значения – выронив винтовку, немец медленно валится на бок.

Готов…

Все готовы – все десять.

И тут меня колотит мандраж… хороший такой! Отходняк…

Аж зубы скрипят!

Сажусь на задницу и перезаряжаю винтовку.

Надо встать, забрать у немца магазины к автомату, да и пистолет подобрать – обронил я его, когда тут катался.

Нет.

Не это.

Встаю и, забросив за спину пустой автомат, подхожу к Агапову. Как он?

Плохо.

Не жилец – ему всадили в живот сразу несколько пуль. С такими ранами и в хорошей больнице-то выжить – та еще проблема. А здесь, в лесу? Шансов никаких.

Он в сознании, смотрит на меня, прижав руки к животу.

– Ты… – спрашиваю я его, чтобы хоть чего-то сказать.

– Нормально.

– Да ладно…

– Все-таки ты пришел…

– Куда бы я делся?

– Да так… думали тут некоторые.

Шорох сзади!

Оборачиваюсь, вскидывая винтовку. Нет, это наши подошли, прочухались-таки… поднялись. Выдернув из ножен штык, бросаю его им под ноги – пусть сами себя обслужат, не графья небось!

– Ты это не думай, мы тебя унесем! – трогаю Агапова за руку.

– Не надо. Я не лопух – вторую войну воюю. Без толку это…

Его лицо стремительно белеет – уходит кровь?

– Слушай, давай руки свои убери, я тебя перевяжу!

– Поздно… Бинт побереги, ребят тоже кого-то зацепило… слушай…

– Да?!

– Не уходи… Больше не уходи, хорошо?

– Да куда ж я от вас теперь?!

– Руку дай! – неожиданно твердо говорит он. Его ладонь с силой стискивает мое запястье.

– Так вот же она!

Поздно. Он уже не понимает моих слов. Секунда-другая… его пальцы разжимаются. Все…

Осторожно укладываю его руку вдоль тела.

Вот так.

А ведь был совсем незаметным. Молчаливым и спокойным. Что ж я, лопух такой, не разглядел в нем настоящего бойца?

Встаю.

Не оборачиваясь, говорю:

– Кружанков! Похоронить геройски погибшего бойца Агапова! У немцев лопатки есть, бойца тебе в помощь – исполнять!

– Сделаем!

– Ольгинский!

– Я!

– Собрать трофейное оружие! Вооружить бойцов! Куртки, брюки и ботинки с немцев снять, те, что годные, – использовать.

– Понятно!

– Ляпичев!

– Здесь Ляпичев!

– Ты пулеметчиком был?

– Был. С ДП работать могу. И «максима» знаю!

– Осваивай трофейную технику. Что неясно будет – подходи, покажу.

Скользя сапогами по песку, сверху спускается Корчной. Идет он с трудом, но винтовку убитого Фридриха все-таки подобрал, не зевнул. И на том спасибо…

– Старшина!

– Да?

– Оприходовать трофейное снаряжение. Бойцов перевязать, выставить пост. Об исполнении – доложить!

Он на секунду замирает. Останавливается и движение за моей спиной: народ осмысливает услышанное.

– Красовский! Ты что это себе позволяешь?! Чего раскомандовался? – удивляется наш командир. Бывший командир: не могу больше его в этом качестве воспринимать. Да, нормальный мужик. Не трус и не нюня. Но для командира этого мало! Хороший человек – не профессия!

Оборачиваюсь назад.

Все бойцы стоят на поляне, прекратив свою работу.

– Кто еще так думает?

Они переминаются с ноги на ногу.

– Хорошо… – поворачиваюсь к старшине. – Командовать дальше хочешь? Ну так для начала похорони Флегонтова – он вон там, в кустах лежит. Ты ж его туда поставил? Вот он, один из всех, бой и принял. Против немцев, которые по вашим следам пришли! От лагеря пришли, где они вас всех выпасли, как слепых котят!

Корчной открывает рот, но я его перебиваю, не давая возможности ответить: