Александр Конторович - Реконструктор

Выйдут к своим?

Ага, щаз!

Я аж притормозил.

Собаки!

Вот что меня больше всего дергало!

Лагерь – без собак!

Не бывает…

Хоть одну шавку, но должны были завести – немцы не лохи.

А их нет.

Вот почему стоит напротив ворот броневик. Добавочная мера устрашения. Дабы никто не рыпался ночью. Он наверняка подсвечивает колючку в темное время своими фарами: ведь стационарного освещения в лагере нет!

Да и зачем?

Раньше собак хватало.

А где они?

Где-то рядом…

Почему?

А чтобы не спугнуть нас раньше времени.

Немцы ведь не знают, кто напал на конвой, да и машину мы грамотно взяли, инсценировав нападение хорошо подготовленных солдат.

И что теперь думает главный фриц?

То, что к ним в тыл заброшена группа неслабых спецов. Напали на офицера, потом отбили пленных – зачем?

Да за тем, чтобы освободить остальных пленных, выяснив от офицера и освобожденных необходимые подробности! И устроить тут фрицам маленький Содом и Гоморру. А раз так – у них есть для этого оружие и продовольствие. Или вскрыли какой-то тайничок, или… да мало ли способов?

И что теперь будет делать немец?

Искать?

Не станет – лес большой! Спугнет – они уйдут. А потом придут еще раз. Тогда, когда он этого ждать не будет.

Он выманит нас к лагерю. Так, чтобы это выглядело естественно. И возьмет на штурме…

Нет… не стыкуется. Тут еще бабушка надвое сказала…

Они проследят наш лагерь!

Теми самыми собаками, пустив их по следу.

Вот почему их нет в лагере…

И что теперь делать?

Вернусь назад и расскажу все Корчному – что, поверит?

«Откуда узнал?»

Догадался – нет, не прокатит. Вычислил – и вовсе чушь полная: кто я такой, чтобы вычислять? А вот прямого приказа – не выполнил. И фиг меня больше кто выпустит из лагеря!

Значит, еду вперед. За оружием. Это пока мой единственный аргумент.

Не накрыли же нас вчера немцы? Стало быть, не нашли. Есть шанс, что и сегодня проскочим. Но, вернувшись с заначкой, я уж старшине мозги проем!

Встречный транспорт мне все-таки попался, а вот с попутным повезло – никто не догонял и не обгонял. А встречным грузовикам до меня дела не было: они куда-то спешили по своим делам.

Оставляю сбоку «свою» деревню, где-то там сейчас сидят солдаты «моего» бывшего взвода. Как там? Небось уже получили пополнение взамен погибшего отделения. Впрочем, меня теперь это не касается.

Еще несколько километров – вот он, мой тайник!

Все, на первый взгляд, цело, никто туда еще не залезал. Но рисковать не стану, проеду мимо и в лес сверну.

А к тайнику – уже ножками, да не торопясь…

Цел тайник!

Не покусился никакой злодей на мое добро. Осторожно снимаю гранату. Разумеется, объясни я, каким образом установлена здесь ловушка и за что именно не надо дергать, – любой боец смог бы ее обезвредить. Впрочем… пожалуй, и не любой.

В два захода перетаскиваю в коляску все вооружение и патроны. Под выворотнем сухо, вода сюда не затекает, и винтовки целехоньки. То же самое можно сказать про патроны. Да и гранаты все целы.

Ну что, назад?

А что еще остается?

Вывожу мотоцикл на дорогу. Сейчас я отсюда уеду и навряд ли еще когда-нибудь вернусь. Но уехать просто так?

И мотоцикл разворачивается в другую сторону.

«Прости меня, дед Максим. Наверное, я еще не слишком хороший солдат… и многого еще не понимаю. Что-то не так говорю, в каких-то вещах – вообще полный баран. Даже с бывшими пленными и то общего языка не нашел, а ведь надо! Нам вместе воевать, делать то, чего не успел доделать ты сам. Надо, дед Максим! Тут слишком много вокруг всего происходит, и я просто не успеваю на это правильно реагировать. Ошибаюсь постоянно… Но учиться некогда! За каким-то хреном меня ведь занесло именно сюда! Только ли для того, чтобы я тебя нашел? Наверное, еще зачем-то… Знать бы только, зачем?!»

Для чего я сюда приехал? Что хотел увидеть и на какой ответ рассчитывал? Не знаю… но уехать просто так, не придя к этой незаметной могиле, – не смог. Странно, я никогда раньше не был сентиментальным, как-то вот не припоминаю таких случаев.

Тихо.

Только неумолчный шум деревьев над головой. Они будут здесь всегда. До нас – и после того, как мы исчезнем. Есть ли у них память? И если да, то как они запомнят меня, сегодняшнего? Как одинокого усталого человека с бесполезной железякой в руках? Или как сурового воина, стоящего на защите этой страны? А бог весть… Это, надо думать, зависит от того, как и что я сделаю, когда уйду из этого леса.