Василий Кононюк - Шанс? Жизнь взаймы

Сырье для бумаги народ еще старательно толок в ступах, так что мне оставалось висеть на голове Степана с дядькой Опанасом. Им уже моя лесопилка сидела в печенках, и Степан каждый день ездил по мозгам – зачем ему это все нужно, мол, монет у него и так в достатке.

– Ничего, Степан, вот повезешь жену в Киев на Масленицу – так сразу монеты и кончатся, так что запасай, пока можешь.

– У тебя, может, кончатся, а у меня нет, я жене их не дам.

– Конечно, не дашь, Степан, кто же бабе монеты дает, но как-то так получается, что они все равно у них оказываются, так что ты лучше запас делай. Знаешь, как люди говорят: запас амбар не жмет.

– Откуда ж ты-то знаешь про монеты, ты ж неженатый у нас пока?

– Батя рассказывал, когда я его мальцом спрашивал, куда монеты деваются.

– А вот мне мой батя такого не рассказывал!

– Так ты ж у дядьки Опанаса не спрашивал. А ты спроси. А то что получается – жениться у тебя ума хватило, а куда монеты из дома деваются – так и не знаешь.

Все присутствующие в составе меня, дядьки Опанаса и двух помощников, которых я привлек для ускорения процесса, начали ржать над Степаном, который сразу стал меня выпроваживать из мастерской:

– А ты чего тут расселся? Ты что там уже два дня мастеришь? Иди, тебя твоя ватажка заждалась, и Керим заждался, – мстительно добавил он.

– Керим подождет, а ватажка знает, что ей делать, и без меня. А если хочешь знать, что мастерю, терпеть надо, когда смастерю – тогда покажу.

– Так я уже смотрел на твои чудасии, но так ничего и не понял.

– То я такую приспособу мастерю, Степан, чтобы мне монетами плевалась: как смастерю – так сразу богатым стану.

– А то ты без нее такой бедный, как курица на мельнице: мед возит в Черкассы полными возами продавать – и все ему мало.

Вот так оно в жизни. Несмотря на речь атамана перед товариществом, в которой он десять раз повторил, что деньги с продажи меда пойдут на благо общества, общество осталось в твердой уверенности, что отдельные индивидуумы куют на этом деле монету. Вчера только из Черкасс приехал, первый раз официально повез ликер на продажу, взял двух пацанов в сопровождение – страшно мне стало после прошлого инцидента одному с такими деньгами на телеге ездить, – ну и теперь все село уже обсуждает мое финансовое положение.

– Откуда у меня монеты, Степан? Все мои монеты у атамана и у тебя. Атаман за мед забирает, а ты – все остальные, что у меня есть. Уже так ты, видно, мошну свою набил, что каждый день ворчишь, пошто тебя, такого богача, на работу гонят.

Так переругиваясь, чтобы не скучно было работать, Степан с батей доделывали последние элементы пилорамы, а мне приходилось мастерить свою задумку самому, поскольку свободных и умелых рук в окрестностях не оказалось. Через неделю пилораму можно будет собирать, дядька Опанас обещался к этому сроку все закончить. Сегодня с утра я уже показывал оставшимся без работы лесорубам площадку возле нашего дома, где они должны были соорудить большой навес, крытый соломой. Вот там и планировалось собирать все элементы пилорамы в рабочий механизм.

А с моей приспособой такая вышла история. Сидя на посиделках, услышал краем уха, как одна из девок хвасталась перед подружками своей новой прялкой, которую ей Петро подарил. Поскольку Петро уже давно подбивал к ней клинья, а все многозначительно посматривали потом на него, сидевшего надутым от важности, как индюк, это все что-то значило. Видимо, какой-то ритуал – парень должен любимой девушке прялку своими руками смастерить. А если девка взяла подарок, то, видно, все, до свадьбы недалеко. Причем наверняка обычай не казацкий – те невест крали, некогда было подарки дарить, но прижился на чужой территории.

Я это еще по прошлой жизни понял: любой обычай, где девушкам нужно что-то дарить, приживается на новом месте моментально. Вот поэтому решил сам смастерить нашей любимой девушке что-то из области ткачества. И вовремя вспомнил ножную прялку, хотя правильней это чудо назвать ножным веретеном. Ее можно изготовить целиком из дерева, а штука в хозяйстве очень ценная. В это время девицы все свое свободное время пряли и ткали.

Сидя на вечерницах, от нечего делать прикинул производительность труда пряхи с ручным веретеном. Получалось, что опытная пряха за час интенсивного труда может напрясть от восьмидесяти до ста метров нити. В спокойном режиме с разговорами и прибаутками – раза в два меньше. Учитывая, что на квадратный метр грубой ткани нужно тысячи четыре метров нитки, а на тонкую раза в четыре больше, нетрудно посчитать трудозатраты.