Василий Кононюк - Шанс? Жизнь взаймы

– Все стали сзади меня. Надеть шлемы. Щиты на руку. Луки рядом. Я говорю. Тут бучи не подымаем, если скажу выходить во двор – выходим. По моему слову сразу их рубим или стрелами сечем.

– Во дворе подмога у них может быть.

– И подмогу порубим, не боись.

Надев на головы шлемы, которые лежали рядом с нами на лавках, разобрав и зацепив на левую руку щиты, мы выстроились за спиной Ивана, который продолжал сидеть и цедить пиво из кружки. Я сразу взял в руки свой взведенный еще на базаре самострел, который притащил с собой в зал. На конюшне его не оставишь, сопрут, да и разрядить нужно. Хотел сразу во дворе разрядить, даже тупую стрелу наложил, а потом лень стало – старый кожух ищи, на ветку вешай, – перед сном, думаю, в комнате, тюфяк расстреляю. Ребята достали свои натянутые луки, с которых они так и не успели снять тетивы. Не имея численного перевеса, пробирающаяся к нам компания заметно проигрывала в вооружении и защищенности, так что в случае столкновения шансов у них не было.

– Иван, может, пану в лоб тупой стрелой дать? Челядь без него разбежится, и бучи большой не будет, – шепотом спросил.

– Как скажу громко «Богдан» – тогда бей.

Отойдя за спины Давида и Дмитра, так, чтоб меня и самострел было не особенно видно, наблюдал за приближающейся компанией.

Внимание на себя обращал только их предводитель, высокий стройный мужчина лет тридцати от роду. Смуглое лицо дышало энергией и предвкушением столкновения, одного взгляда было достаточно, чтобы понять: миром мы не разойдемся. Его можно было назвать красивым – многим женщинам понравилась бы холодность и жесткость, сквозившая в чертах его правильного лица. Только глубоко сидящие черные глаза слегка портили гармонию, придавая лицу нечто первобытное. Остальные были обычные крестьянские парни, не самых лучших душевных качеств, которых слегка натаскали работать копьем и саблей. Видно было, что большого военного опыта они еще не успели приобрести.

Подойдя к нам, они, не обращая внимания на наш боевой вид, начали разыгрывать заготовленный спектакль:

– Это они, Петро?

– Они, пане. Взяли задаток за товар и удрали.

– Ну что, попались, ворюги, думали, не найдем мы вас? Подымайтесь – и за нами пошли. Поедем к князю – завтра вас или повесят, или пятьдесят батогов всыплют. Просите, чтоб сразу повесили, меньше мучиться.

– Да ты, Богдан, не горячись, присядь, потолкуем, в ногах правды нет.

Пока пан удивленно смотрел на Ивана, перекрестившего его, я, упав на колено, вскинул самострел за спинами товарищей, стрельнул пану в лоб тупой стрелой промеж их рук. Стрела ударила в шерстяной подшлемник, прикрывающий лоб, но это не изменило результата: в глубоком нокауте пан упал на землю.

Поскольку на мою возню за спинами никто не обращал внимания, да и заметить что-либо за плечами трудно, все в зале, и панские челядники в том числе, мало что поняли. Нет, они, безусловно, знали, что это наших рук дело, но поскольку самострел мой практически бесшумен, стрела отлетела куда-то под стол, деталей никто не рассмотрел.

– Сомлел, сердешный, – трагично вымолвил Иван. – Несите его бегом на двор да водой обмойте, может, очухается, а нет – везите к знахарке, может, яйцом откатает. Совсем извелся пан ваш. А все из-за Иуды этого. Иди сюда, Петро, расскажи нам, что за навет ты на нас наговорил своему пану, что тот аж сомлел от горя? Куда пошел! Стой, тебе говорят! Держите его, люди добрые, из-за него вся буча, сейчас мы его к ответу призовем!

Петро, оставив своего пана на руках своих подельщиков, как ошпаренный выскочил во двор. За ним вышли остальные, неся на руках бесчувственного предводителя. Иван, распекая хозяина, что у него по постоялому двору тати ходят, пугают честный народ, дал нам команду. Прикрывшись щитами, с луками наготове мы высыпали во двор. Было темно, света луны и звезд было явно недостаточно, чтобы все разглядеть, но никто на нас не нападал, лишь слышались удаляющиеся голоса и топот копыт.

Армия ослов под предводительством льва, безусловно, сильна, пока лев на них рычит и командует. Стоит его убрать, как армия ослов моментально превращается в стадо тех же ослов, забыв все, чему их учили.

Собравшись, мы вскочили на коней, погрузили все добро, разобрали заводных. Прикрывшись щитами, помчались минут через пятнадцать вслед за местными рэкетирами к развилке дорог в сторону Гомеля. Засады, к счастью, не было. Видно, либо не смогли организоваться без вожака и оставить засаду на дороге, либо решили, что мы ночью не выедем и все можно будет доиграть завтра, когда поставят своего командира на ноги.